Мой выбор

Я подтянул покорно льнущую Соню к себе на колени и поднялся с ней. Странно, что побратим дал мне это сделать, ведь я замешкался после ее предложения отправиться в постель. Все потому, что думал о том, что я услышал в ее словах о доме. Тоску. Тоску по месту, где она при этом не была счастлива. Разве это нормально? Хотя чему удивляюсь? Разве я был счастлив до того, как Лалинон прокляла меня? Я всегда был чем-то недоволен. Мне постоянно всего было мало, недостаточно, скучно, пресно. Я хватал все, до чего мог дотянуться, но тут же разочаровывался. Постоянно соперничал с кем-то, был неудовлетворен, чувствовал себя обделенным, недовознагражденным судьбой и при этом бесконечно мерзко пресыщенным. Конечно, по моему мнению, крылья мне полагались чуть ли не от рождения, так почему их все не было и не было? Как смеют другие подниматься в небо, пока я все еще хожу? Но утратив все, разве я не захотел это немедленно вернуть? Разве сразу понял, что большая часть прежней жизни была бесполезной тщетой? Разве я и сейчас не мечтаю о возвращении всего, как было? Не в точности как раньше. Но о крыльях грежу все так же отчаянно. Вот и Соня. То была ее жизнь, и она хочет ее обратно. Какой бы ни была. Ведь здесь она не познала ничего лучше. Или познала, но не верит, что оно достаточно? Что я… мы можем сделать, чтобы поверила? Зачем? Я хочу ее и все то, что она принесла с собой. Без временных рамок.

Соня потерлась губами о мою шею, и я споткнулся на лестнице от жесткого тянущего спазма в паху, ускоряясь. Оглянулся на Рунта и чуть не обжегся о его хищный взгляд. При этом двигался он не торопясь, как если бы нарочно придерживал себя. Едва войдя в комнату, поставил Соню на ноги и без затей, просто спихнул ришево и так все время сползавшее платье с ее плеч. Ткань, тихо шурша, поползла к ее ступням, а я прижался к изящной спине, подхватывая груди жадными ладонями, как чашам. Чуть сжал, любуясь через ее плечо щедрой плотью в моем плену, и принялся дразнить заострившиеся соски, задевая их большими пальцами. Она отозвалась, всхлипнула, чуть вздрагивая, прогнулась, бессильно откидывая голову на мое плечо, отдаваясь всему, что захочу ей дать. Не мешкая, скользнул рукой вниз по ее ребрам и вздрогнувшему животу сразу ей между ног. Пальцы с ходу нырнули в обильную жаркую влагу. Готова. Полыхнуло в сознании, отправляя с полувдоха в плотный, струящийся живым потоком по нервам жар. Просто толкнуть на кровать и вогнать себя, получая столь желанное. Просто. Сейчас. Доступно. Немедленно. Она вскрикнула и взвилась на носочки, прогибаясь еще сильнее, и в мою и так изрядно захмелевшую от похоти голову ударило волной женского предвкушения скорого наслаждения и чистой маны. Впитывал ее сознанием, кожей, вдыхал, ловил вкус, нуждаясь с каждой секундой все отчаяннее. А Соня и отдавала сильнее, больше. Никто мне не отдавал себя ТАК. Как если не будет ничего вне этого. Как если бы ничего ярче не случалось и нет надежды, что случится. Настолько, что меня затрясло словно в предвестии разрядки от первого же ее тихого протяжного стона. Развернув Соню к себе, я запрокинул ей голову, на секунду лишь позволил столкнуться нашим взглядам. Ее расширенные зрачки – пугающие провалы прямиком в нее, в едва знакомую, украдкой подсмотренную и практически сворованную, обманом захваченную сущность женщины из чужого мира. Ошеломляющая остро-сладостная мука во мне повсюду – дракон взвился, ожил, встопорщился, отвечая на ее молчаливый призыв. Вмиг будто искромсал в тысяче мест мою кожу изнутри острыми гранями чешуек, обжег болью и отступил самую малость, оставляя меня с непознанным прежде, запредельным уровнем чувствительности, которая вся направлена на отклик Сони. Я сомкнул наши губы, упиваясь ею и собственным шоком. Наш первый настоящий поцелуй. Та дикая ночь у реки не в счет. Я просто жрал тогда ману, жрал по-звериному, захлебываясь и не разбирая ни единого ее оттенка с голодухи. Не помнил ничего, ни одного касания или нюанса ощущений, кроме экстаза насыщения. Сейчас другое.

Скольжение всего лишь моего языка по ее. И буря, дробящая все, до самых костей, готовых от лишнего вздоха начать ломаться и принимать иную форму. Ее вздоха.