Моя автобиография

Мой брат Мартин повез меня на неделю в отпуск по случаю моего шестидесятилетия. Я не брал с собой телефон, Мартин взял свой. На его номер позвонил Майкл Кеннеди и сказал, что пытался дозвониться до меня. Он сообщил, что в Сайпане, куда сборная Ирландии приехала готовиться к чемпионату мира, произошел конфликт. «Вы должны поговорить с ним. Вы — единственный, кого он послушает». Я опешил. Я понятия не имел, что могло так взволновать Майкла. Он рассказал мне о ссоре Роя с Миком МакКарти. По номеру, который мне дал Майкл, я не дозвонился и попросил его, чтобы Рой мне сам перезвонил.

И вот Кин позвонил мне. Я спросил: «Рой, что ты там творишь?»Он выплеснул всю свою злость на МакКарти. Я сказал ему: «Успокойся. Я дам тебе совет. Подумай о своей семье — ты не можешь допустить, чтобы твои дети ходили в школу с таким бэкграундом. Это будет ужасно. 

Забудь о чемпионате мира. Об этом будут писать все лето»

.

Он знал, что я прав. Я сказал ему вернуться и поговорить наедине с МакКарти, решить вопрос и сказать, что он будет играть за сборную. Рой согласился. Но к тому моменту, как он вернулся, Мик уже дал пресс-конференцию, на которой рассказал о случившемся. Теперь пути назад не было.

Я стоял за Роя горой, потому что он из «Манчестер Юнайтед», а это означало высокий уровень профессионализма. Естественно, он разозлился из-за плохой тренировочной базы и отсутствия тренировочных костюмов и, на правах капитана, стал жаловаться. Вопрос в том, насколько сильно можно проявлять свое недовольство.

Даже несмотря на условия в Корее[38]

, Рой не должен был перегибать палку. Но в этом весь Рой. Он всегда доходил до крайностей.

Я всегда защищал своих игроков — и Рой не исключение. Это было частью моей работы. Поэтому мне приходилось стоять за них, даже когда у меня были веские основания от них отвернуться. Иногда я говорил себе: «Господи, о чем ты думал?»Кэти часто задавала мне этот вопрос. Но я не мог отвернуться от своих игроков. Нужно было искать выход, а не публично критиковать их. Конечно, иногда приходилось штрафовать их или наказывать, но это всегда оставалось в раздевалке. В противном случае я бы оступился от одного из важнейших принципов своей тренерской работы — защищать. Точнее, оберегать игроков от посторонних суждений.

В современном футболе звездный статус превосходит авторитет тренера. В прежние времена никто и словом не мог обмолвиться о своем тренере.

Это было бы равнозначно самоубийству. Позднее я часто слышал об игроках, использовавших свое влияние против тренеров, и получавших поддержку со стороны болельщиков и даже самого клуба. Игрок всегда будет выливать свои обиды всем, кто захочет его слушать, а тренер не может этого делать, потому что его ответственность выше.

Мне кажется, Рой подошел к концу карьеры и возомнил себя тренером. Он возложил на себя тренерские обязанности, но, само собой, пойти на телевидение «Манчестер Юнайтед» и поливать грязью своих одноклубников не входит в обязанности тренера.

Остановив это, мы сохранили Рою уважение всех в той команде. Но после того как разговор в моем офисе приобрел нездоровый характер, с Роем для меня было покончено.

Чего бы я никогда не потерпел — это потери контроля. Ведь контроль был моим единственным союзником. Как в случае с Дэвидом Бекхэмом — я знал, что в тот момент, когда футболист делает попытку управлять командой — с ним покончено. Настоящие игроки ценят это. Они любят жестких тренеров. Или тех, которые могут быть жесткими.

Они ценят настоящих мужчин. И знают, что получат за это вознаграждение. Игрок задает себе вопросы: «1. Он может принести нам победу? 2. Я могу развить свои навыки под его руководством? 3. Он верен нам?»Это ключевые мысли для футболиста. И если на все три вопроса он отвечает «да», то он смирится с чем угодно. Иногда после матчей выходил из себя, чем нельзя гордиться. Возвращаясь домой, я переживал о возможных последствиях. Вдруг игроки не будут со мной разговаривать, когда я приду на тренировку? Вдруг они устроят заговор против меня? Но в понедельник оказывалось, что они боятся меня больше, чем я их. Ведь они видели мою ярость и не хотят, чтобы это повторилось.

Рой — смышленый парень. Он читал интересные книги. С ним интересно пообщаться, когда он в хорошем настроении. Терапевт заходил и спрашивал: «В каком настроении сегодня Рой?»— потому что от этого зависел дух в раздевалке. Вот как много от него зависело в нашей ежедневной работе.

Из-за резких перемен настроения Рой мог быть чудесным, а через минуту невыносимым. Такие смены происходили в мгновение ока.