Моя автобиография

В своем интервью Дэвиду Уолшу из Sunday Times он заявил, что я забочусь только о себе, и привел дело Джона Манье и Рок оф Гибралтар в качестве примера. Невероятно. В тот день, когда мы поссорились с ним в моем офисе, я видел его озлобленность. Его глаза чернели. Тогда он тоже упоминал Джона Манье. Я так и не понял, почему его заботила история с Рок оф Гибралтар.

В ту памятную пятницу мы с ним условились, что не будем выносить сор из избы и не будем рассказывать о нашем разладе. Я бы никогда не говорил об этом, если бы Рой первым не нарушил слово. Будучи тренером «Сандерленда», Рой обвинил «Юнайтед» в оскорблении и обмане перед окончанием совместной работы. Клуб собирался подать на него в суд. Однако Рой отказался взять свои слова назад. Мне казалось, Рой искал возможность впечатлить своих поклонников, для которых он все еще был героем, и довести дело до суда. Поэтому я посоветовал Дэвиду Гиллу не начинать против него дело. Как мне кажется, мы сохранили наше достоинство.

Глава 10

Нефутбольные интересы

Футбольной публике я, наверное, казался фанатиком, который в поисках развлечений редко заглядывал дальше «Манчестер Юнайтед». Но, несмотря на всепоглощающую работу, я находил отдушину в многочисленных хобби, чтобы держать мозг в форме: на полках стояли книги, а погреб заполняло хорошее вино.

Моя нефутбольная жизнь, кроме скачек, была скрыта от посторонних. В этот мир я возвращался, когда заканчивалась тренировка в Керрингтоне или когда очередной матч был сыгран, разобран и отправлен в архив. Последние десять лет или около того я посвящал себя занятиям, позволявшим эффективнее управлять «МЮ». Я работал не менее напряженно, но разнообразнее использовал клетки мозга. Мои увлечения были сосредоточены дома: от биографий диктаторов до документов о покушении на Джона Кеннеди и сведений о моей коллекции вин.

Мои политические взгляды едва ли изменились с тех пор, как я числился профсоюзным организатором в доках Гована. Со временем, по мере того, как люди богатеют и приходят к успеху, их взгляды меняются. В молодости я усвоил несколько идеологических принципов, с помощью которых смотрел на происходящее, мой набор ценностей.

Я никогда не стремился стать ручной обезьянкой лейбористов, чтобы посещать ужины и маячить перед глазами во время каждой избирательной кампании. Но я всегда поддерживал местного депутата от лейбористов. Кэти говорила, что с той минуты, как вы свяжетесь с политикой, от вас уже не отстанут. Дойдет до того, что люди будут считать, что вы только рады и всегда готовы потратить свое время. Поддерживать Лейбористскую партию и принципы социализма — это одно, но стать активным деятелем — совсем другое. У тренера «Манчестер Юнайтед» не хватило бы времени. Я ставил крестик на избирательном бюллетене и не скрывал, что поддерживаю лейбористов. Вы ведь не видели меня, сидящим рядом с Дэвидом Кэмероном[40]? Вы могли видеть меня рядом с местным лейбористским членом парламента. В этом мой вклад.

C местным кандидатом от лейбористов

Я всегда придерживался левых взглядов, отсюда мое уважение к работе Гордона Брауна[41]. И Джона Смита[42]. Он мог стать хорошим премьер-министром. Мне жаль Нила Киннока[43]: отличный парень, которому не повезло. Мне бы очень хотелось видеть его на Даунинг Стрит[44]

. Киннок отличался вспыльчивым нравом. Принципы Брауна были мне близки, но я понимал, что популистский подход Блэра[45] — путь к избранию. Он правильно подавал себя. Плюс его харизма и популярность до ввода войск в Ирак.

С моим другом Алистером Кемпбеллом меня познакомил ветеран шотландской футбольной журналистики и доверенное лицо нескольких лейбористских премьер-министров Джим Роджер. Он попросил меня поговорить с Алистером, который тогда работал на Mirror. Мы поладили, и Алистер продолжил слать мне краткие письма. Он умел завязывать контакты. Он стал пресс-секретарем Тони Блэра, мы сдружились. Мы ужинали с Алистером, Тони Блэром и его супругой Шери в манчестерском отеле «Мидлэнд» за неделю до выборов 1997-го. Я сказал Тони: «Вы можете запереть правительство в одной комнате, и у вас не будет проблем. Сложность в том, что правительство действует само по себе, у них свои союзники, свои журналисты. Взять под контроль кабинет — сложнейшая задача».

С Алистером Кемпбеллом

Тони внимательно отнесся к моей идее. Любой человек, наделенный властью, уязвим. Если ты руководишь страной, то принимаешь гигантскую ответственность и соглашаешься на одиночество, которое близко и мне. Закончив работу, я вечерами сидел в офисе, желая с кем-нибудь поговорить. Создается вакуум, и люди боятся в него вторгаться. Тони пошел на это, будучи молодым человеком.