Моя автобиография

Ван Нистелроя отправили к проверенному доктору Ричарду Стедману в Колорадо. Рууд вернулся уже к концу того сезона, и мы подписали его летом 2001 года. Перед этим я посмотрел на его игру против «Аякса» и убедился, что его подвижность и скорость не ухудшились. Он не выделялся скоростью, но чертовски быстро соображал в штрафной соперника. Я проведал его дома, когда он залечивал травму и сказал, что мы все равно заберем его на «Олд Траффорд», несмотря на проблему с коленом. Ему важно было это знать, ведь на тот момент он был не самым уверенным в себе человеком — простой парень из провинции.

Рууд — типичный центрфорвард старой итальянской школы. Забудьте о забегах на фланги и подкатах. В ранние 60-е в «Ювентусе» играл нападающий Пьетро Анастази, который не делал ровным счетом ничего, а затем выигрывал матчи резкими голевыми всплесками.

В те времена ценились и доминировали именно такие форварды. Их работа ограничивалась штрафной площадью соперника. Ван Нистелроя слепили из того же теста. Ему требовались моменты, которые он безжалостно реализовывал.

Вообще он был одним из самых эгоистичных форвардов, которых я видел. Он бредил своей статистикой. Такая целеустремленность делала Рууда настоящим убийцей. Его не интересовало участие в создании опасных моментов или расстояние, которое он пробегал за матч, или сколько рывков он делал. Единственное, что его волновало — сколько голов забил Рууд ван Нистелрой. Его конек — первое касание. Он бросался к защитнику и наносил свои быстрые смертельные удары.

Из всех моих основных бомбардиров (Энди Коул, Эрик Кантона, ван Нистелрой, Руни) Рууд был самым продуктивным. Самым талантливым оставался Сульшер. Ван Нистелрой забивал и красивые голы, но в основном проталкивал мячи в сетку с нескольких метров. Энди Коул тоже умел забивать красиво, но его хлеб — корявые мячи, приносящие результат. А вот голы Сульшера восхищали. В основе его мастерства лежал серьезный мыслительный процесс. Он обладал аналитическим складом ума. Перед ударом он всегда оценивал ситуацию. Он прокручивал в голове позицию.

Его не хватало на целый матч, он был не самым агрессивным форвардом. Позднее он стал развивать физические возможности, но в ранние годы был субтильным молодым человеком, не способным таранить защитников.

Во время матчей, сидя на скамейке запасных, и на тренировках он постоянно делал пометки. И к тому времени, когда я выпускал его на поле, он успевал проанализировать соперников и их позиции. Уле ясно визуализировал это для себя. Он видел игру как схему, и знал, куда бежать и что делать.

Сульшер был приятным человеком и никогда не конфликтовал со мной. Я не боялся, что он выломает дверь моего офиса и потребует играть в стартовом составе. Ему подходила такая роль, что облегчало нам жизнь, когда мы выбирали из трех других нападающих. Мы знали, что одного форварда можем смело оставить на скамейке запасных. Оставались всего три амбициозных парня — Йорк, Коул и Шерингем.

Сначала я полагал, что способности Рууда гораздо больше. Я надеялся, что он будет пахать, как положено игрокам «Манчестер Юнайтед». Иногда он действительно подключался к общей работе, но все равно не собирался трудиться. Он не отличался особой выносливостью. Его тесты никогда не впечатляли. Но ты всегда знал, что, получив мяч, он всегда может забить гол.

До него мы потеряли Кантона, ушел Тедди Шерингем, Сульшер боролся с травмой колена, Йорк потерял концентрацию… И лишь Энди оставался в отличной форме. Мы всегда могли положиться на Коула, но с момента прихода ван Нистелроя я знал, что с ним будут проблемы. Дело в том, что Энди считал себя лучшим центрфорвардом в мире. И мне это нравилось, такая самооценка идет на пользу. Но Энди раздражало, когда я ставил их в состав вместе с Руудом.

Он также был недоволен игрой с Кантона. Единственным, с кем ему нравилось работать, был Йорк. Игра этого дуэта в сезоне-1998/99 была божественной. Их дружба и взаимодействие потрясали. Хотя до прихода Йорка они не знали друг друга, они просто слились в одно целое. На тренировках вместе бегали, отрабатывали дриблинг, «стенки». Они понимали друг друга с полуслова. По-моему, они забили 53 гола на двоих в том году.

Энди не мог так сыграться с ван Нистелроем, и я продал его в «Блэкберн Роверс». Ему уже было за тридцать, и мы чувствовали, что он уже отдал нам свои лучшие годы. Он подписал с нами контракт в 1995 году, отыграл семь лет и перешел в «Блэкберн» за 6,5 миллиона фунтов. А в свое время его трансфер из «Ньюкасла» обошелся нам в 7 миллионов плюс Кит Гиллеспи, цена которого превышала один миллион. Семь лет за нас играл

забивной форвард, и при этом мы почти вернули затраченные на него деньги — совсем неплохо!