Моя любовь, моя печаль. Книга 2

Первые дни работы были для Фелипе радостными, он знакомился с сотрудниками, изучал множество входов и выходов в здании, оборудовал свой кабинет, даже слегка поинтересовался делами, которые банк ведёт в настоящее время. Всё это время он как-то не замечал, что у него самого работы нет. Но вот первые впечатления улеглись, знакомиться было больше не с кем, и Фелипе заскучал. В день к нему приходил от силы один посетитель, и всё это были люди, представляющие интерес разве что для психиатров. Один, например, предложил банку финансировать доставку льда из Антарктиды. Он, дескать, берётся доставить айсберг в Бразилию, а здесь его нужно будет только подключить к водопроводу, и проблема нехватки воды решена.

Другой, например, предложил затеять кампанию по изменению денег, чтобы на каждой купюре был изображён один игрок сборной страны по футболу. Третий просто угрожал, что если банк не выдаст ему миллион на благотворительность, он покончит с собой прямо у входа.

Сначала Фелипе думал, что ухитрится найти во всём этом мусоре хоть одно жемчужное зерно. Но мусора были уже горы, а жемчуга не видно. Тогда-то Фелипе понял, что его работа носит чисто символический характер. Видно, Рикардо очень уж сильно надавил на управляющего, и тому пришлось должность для Фелипе просто придумать.

Дома тоже не всё было ладно. Беренисе, которая после возвращения мужа перебралась жить к Фелипе, никак не могла найти общего языка с Жоао. А уж этот юнец!… У Фелипе кулаки сжимались, когда он вспоминал о собственном сыне-лоботрясе.

Но больше всего Фелипе волновала Патрисиа, как это ни странно.

Узнав, что Патрисиа собирается ехать на уик-энд к Рикардо на ранчо, Фелипе сказал ей:

– Мне бы не хотелось, чтобы ты ехала.

– А я и сама не знаю, поеду ли, – ответила дочь. – Это будет зависеть от многого.

Патрисиа не любила, когда отец обсуждает их семейные проблемы в присутствии Беренисе. Хотя она относилась к этой женщине прекрасно, Беренисе всё-таки была в доме человеком новым и ещё чужим.

– А как прошёл твой рабочий день? – перевела разговор дочка.

– За весь день я от корки до корки прочёл три газеты. Так что теперь я здорово разбираюсь в политике, – мрачно пошутил Фелипе.

– Почему же ты ничего не делал? – спросила Беренисе.

– Я понял, что мне именно за это и платят деньги, – ответил Фелипе.

– Может быть, рано делать выводы? – сказала Патрисиа.

– Может быть, но пока моя работа очень схожа с обязанностями сиделки в дурдоме.

– А ты думал, что после твоих знаменитых проделок тебя посадят на должность управляющего? – сказал Жоао.

– Ты мастер говорить гадости, – сказала Патрисиа.

– Но не делать их, – ответил Жоао язвительно.

– Послушай, Жоао, – сказал отец, стараясь говорить спокойно. – Я, во всяком случае, имею образование и воспитание и могу вполне сносно работать с людьми. А ты? Что ты будешь делать, когда тебе придётся работать?

– Я никогда в жизни не буду работать, – сказал Жоао.

– Да? До каких же пор ты собираешься сидеть на моей шее? – Фелипе стал выходить из себя. – В этом году, пожалуйста, реши, пойдёшь ли ты на работу или продолжишь учиться. Я не намерен кормить бездельников.

– Я уже сто раз тебе говорил, что собираюсь продолжать учёбу, – сказал Жоао с вызовом.

– Опять пойдёшь на третий курс? В который раз?

– Я сдам экстерном.

– Тогда отнесись к этому серьёзно. И если ты с начала года не начнёшь учиться, я выгоню тебя.

Жоао криво усмехнулся.

– Ты мне не веришь?! Тогда ты меня плохо знаешь! – пригрозил Фелипе.

– Успокойся, Фелипе, – мягко сказала Беренисе. – Не надо с утра раздражаться.

– А ты не вмешивайся в наш разговор! – закричал на неё Жоао. – Ты здесь ещё не хозяйка, ясно?

Фелипе встал с места, схватил сына за ворот и поднял из-за стола.

– Возьми свою тарелку и иди есть на кухню! – сказал он сквозь зубы. – В коридор! В ванную! Куда хочешь, только вон отсюда!

Жоао вырвался, схватил тарелку и пошёл к двери, но обернулся и сказал напоследок:

– Если ты думаешь, что я поверил во всю эту историю со спаренным телефоном, то ты глубоко ошибаешься!

– Каким телефоном?! О чём он говорит?! – продолжал бушевать Фелипе.

– Понятия не имею! – воскликнула Беренисе.

– Имеешь… Прекрасно всё знаешь! И смотри, я приеду в твой квартал и всё узнаю на месте!

Жоао вышел из столовой, с грохотом закрыв за собой дверь.

Я уже не знаю, что мне делать с этим мальчишкой, – сказал Фелипе и опустил голову.

Но на следующий день у Фелипе был ещё более неприятный разговор. На сей раз с Патрисией.

Днём она попросила Беренисе сделать ей маникюр и уложить волосы.

– Куда ты собралась? – спросил отец.

– К Жесике…

– К Рикардо Миранде? – уточнил отец.

– Да, и к нему, – спокойно ответила дочь.

– Ты продолжаешь стоять на своём? – Фелипе хотел решить эту проблему раз и навсегда.

– Папа, извини, я не хочу об этом говорить. – Патрисия виновато улыбнулась.

Фелипе словно стоял перед стеной. Беренисе успокаивающе посмотрела на него, мол, не стоит сейчас обсуждать эту тему. Но Фелипе не мог остановиться.

– Ты уже спала с ним? – спросил он грубо.

– Нет, – ответила Патрисия.

– И ты думаешь, что я в это поверю?