Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.

Одновременно в российских газетах развернулась целая кампания против Финляндии, правда, не в передовых статьях, а в почти ежедневных сообщениях из Хельсинки официального телеграфного агентства ТАСС. Чаще всего в них говорилось о «преследованиях Общества дружбы», но также и о действительно тяжёлых условиях жизни в Финляндии, «о страданиях финского народа», связанных как с Зимней войной, так и с идущей большой войной. Сообщения были выдержаны во враждебном для Финляндии духе, и к ним подверстывалось всё, что можно было найти неблагоприятного для Финляндии. Эта ситуация оживленно обсуждалась в дипломатических кругах, и общее мнение сводилось к тому, что речь идёт о целенаправленной деятельности против Финляндии. В силу своей деликатности дипломаты не всегда прямо излагали мне свои соображения, но мой самый близкий друг-дипломат, шведский посланник Ассарссон, постоянно держал меня в курсе дел. Уже в июне, когда Советский Союз оккупировал страны Балтии, пошли разговоры о судьбе Финляндии и намерениях России, но в июле-августе они достигли апогея. У иностранных дипломатов не было никаких задних мыслей, напротив, они испытывали тёплое сочувствие в отношении Финляндии. Но их задача – сбор информации и доклад своему министру иностранных дел, поэтому вполне возможно, что в некоторых докладах присутствовали и слухи.

В это время в мировой печати начали циркулировать грустные сплетни о Финляндии. Уже в июне, в дни оккупации Балтии, во французских, английских и американских газетах появились тревожные сообщения о прямой угрозе Финляндии, кое-где даже писали, что Советский Союз уже напал на Финляндию. В июле последовала новая порция подобных сообщений: в нескольких материалах из Стокгольма агентство «Юнайтед Пресс» сообщало, что Советский Союз в ультимативной форме потребовал разоружения финской армии. В некоторых больших мировых газетах, включая США, а также в радиопередачах эти известия излагались в крайне мрачном для Финляндии духе. По всему миру, включая официальные круги, распространилось безнадежное представление о будущем Финляндии. Благожелательно относящийся к Финляндии и, пожалуй, лучше всех знающий условия в Советском Союзе посол Германии граф фон дер Шуленбург, у которого я был в начале августа, сообщил, что в тот же день он получил запрос от своего правительства, что́ означают выпады «Правды» и «Известий» против Финляндии. Посол сказал, что он крайне удивлён и обеспокоен выступлениями этих газет, но не может объяснить, что всё это означает. «Здесь так трудно понять намерения русских».

15 июля 1940 года я направил следующую телеграмму в Хельсинки:

«Сегодня в “Правде” вновь сообщение: “Тяжёлая доля рабочих в Финляндии”. Частично основано на не известном мне шведском источнике, частично – на статье в “Суомен Сосиалидемокраатти”. Иностранные дипломаты с озабоченностью фиксируют подобные, уже ставшие привычными публикации по Финляндии и считают их подготовкой каких-то мер, поскольку всем известно, что здешние газеты помещают такие материалы с определённой целью. Я не такой пессимист, но и я не могу скрыть своей озабоченности, поскольку никакая добрая воля не поможет нам ликвидировать последствия нашей несчастной войны. В Финляндии сохраняется значительное недовольство, которое создает почву для восприятия внешнего влияния. В качестве позитивной меры предлагаю предпринять меры для уменьшения у нас подобных негативных газетных публикаций и недовольства, служащего основой для них, если это, конечно, возможно».