Читаем Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг. полностью

Я заявил, что надо приложить усилия к достижению мира. Условия мира были сверхтяжёлыми, но существовало опасение, что они могут ещё более ужесточиться. История показывает, что так бывает. Другое дело, если бы мы выиграли войну. Но, поскольку превосходство противника было столь велико, не было малейшей возможности для победы. Чтобы мы могли диктовать условия мира, надо было получить значительно бо́льшую помощь, чем та, которая позволила бы перебросить пару дивизий с севера на юг. Условия заключения мира были ужасающими, и их русские называли минимальными. Но и в Москве, очевидно, торговались. Так происходило на осенних переговорах. Со своей стороны, я думал об уступке территории на перешейке вплоть до линии Суванто, а также мыса Ханкониеми, но сейчас мы не получили бы никакой компенсации, поскольку русские возьмут его по праву войны. Уже не стоял вопрос о каком-то обмене. В течение предыдущего и сегодняшнего дня я думал, что Швеция, которой надо было объявить о нашей готовности пойти на большие уступки ради заключения мира, приняла бы решение о вступлении в войну, поскольку выглядело вполне вероятным, что Германия в этом случае не станет вмешиваться. Если Россия узнала бы о готовности Швеции к войне, при условии отказа от заключения договора, это, по моему мнению, могло повлиять на условия русских. Я вновь предложил, что надо попробовать убедить Германию так или иначе поддержать нас на переговорах в Москве, поскольку она, насколько известно, желала бы завершения войны. По поводу заявления Хейккинена я сказал, что общественное мнение введено в заблуждение. Когда в декабре и январе боевые действия шли успешно, думали, что мы победим в войне. Газеты предпочитали писать о победах под большими заголовками. Для русских первые недели войны были только подготовкой к решающему наступлению. Русские могли потерять сколько угодно живой силы и военной техники. Если бы война повернулась в худшую сторону, то наступила бы депрессия и стали обвинять тех, кто своевременно не заключил мир. Мы не могли следовать за настроениями народа, нам нужно было управлять общественным мнением. Я надеялся, что в условиях Москвы остаётся место для компромисса.

Ханнула считал, что принятие условий будет равноценно потере независимости. После этого мы больше не сможем защищать свою страну. Такой мир на практике привёл бы к нашему превращению в протекторат Москвы. Он также не верил, что правительство сможет провести такой мир через парламент и убедить народ принять его. Помощь надо было принимать от кого угодно. Казалось невозможным получить поддержку Швеции. В свою очередь, западные державы сделали очень конкретное предложение по оказанию помощи: солдаты, материальные средства и финансовая помощь. Они обещали позаботиться о нас, когда будут подводить итоги большой войны. Ханнула не видел иного пути, кроме продолжения борьбы.

Пеккала разделял моё мнение. В одиночку мы не выдержим. Было ясно, что Швеция не будет помогать нам всеми своими силами. Добровольцы не могли решить исход войны. Помощь западных держав была единственной, на что можно было надеяться. Но тогда в игру вступила бы Германия. Существовала опасность, что Финляндия была бы поделена между Германией и Советским Союзом, то есть нас ожидала судьба Польши. Вызывало сожаление, что осенью не удалось прийти к соглашению. Если бы война была продолжена, погибла бы лучшая часть молодёжи. Большая часть страны, как в прифронтовой полосе, так и в тылу, была бы разрушена. Экономически мы тоже не были способны продолжать войну. Конечный результат мог стать трагическим, если бы Россия захватила всю страну. Поэтому нужно было изо всех сил стремиться к миру. Так Финляндия не превратилась бы в протекторат России. И в будущем можно было продолжить вооружаться. Условия были ужасающе суровыми, но Пеккала не считал их окончательными.

Саловаара присоединился к мнению Ханнула. Нас ожидает та же судьба, что и Эстонию. Русские постепенно заберут себе всю страну, а потом вывезут население, куда посчитают нужным. Лучше умереть с оружием в руках. Сослался на Бельгию, которую отстраивали заново после мировой войны. «Конечно, западные державы сдержат своё слово. Давайте доверимся помощи западных держав, вероятно, тогда подключится и Швеция». Нет никакой возможности искать согласие на основе условий русских.

– Койвисто: Иностранной помощи не так много, чтобы она решила исход войны и мы могли влиять на условия мира. Добровольцы прибывают медленно. Прорыв фронта на Карельском перешейке продолжится, как и разгром за линией фронта. Условия отвратительно суровые, но даже в этих условиях надо стремиться к миру.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары