Моя судьба. История Любви

В другой раз отец с торжествующим видом привозит в тележке домой большую коробку:

— Мамочка!. Пойди поглядеть еще на один сюрприз!

— Что это еще такое? Какая громадная коробка!

— Тебе, женушка, ведь некогда ходить в кино. Вот я и привез его в дом! Это был телевизор.

Мы все собрались вокруг него, как вкруг златого тельца.

— Как тебе удалось купить его, Роже?

— В рассрочку. Ты хоть довольна?

— Скорее, тревожусь. Как нам удастся расплатиться за него?

— Я же сказал тебе — потихоньку да помаленьку. А знаешь, что мне сообщил продавец: «Вы восемнадцатый человек в Авиньоне, у которого есть теперь телевизор!» Ты отдаешь себе в этом отчет? Мы, можно сказать, в числе первых!

Во всяком случае, у себя в квартале мы были первыми. Все соседи смотрели у нас телевизор. Так бывает на премьере спектакля: в доме собралось не меньше народу, чем на свадьбе. Нам задавали множество вопросов, на которые мы не могли ответить. К примеру, спрашивали:

— Как это получается, что мы отсюда видим человека, который говорит с нами из Парижа?

— Просто вставляешь вилку в розетку, аппарат начинает работать, и все тут, — объясняла мама.

Однако случалось, что вилку вставляли в розетку, а телевизор не работал.

— Это потому, что у вас снизу провода заливает водой! — объяснил мастер по ремонту. — И тогда возникает короткое замыкание.

В этом отношении ничего не менялось: в дом, как и прежде, проникала вода. Асфальт так и не уложили, и когда в дождливый сезон шли ливни, к дому можно было в лодке подплывать!

Для того чтобы расплатиться за телевизор, пришлось потуже затянуть пояса. Но все были довольны. Это было настоящее чудо: ведь теперь перед нами постоянно вставала картина того, что происходит в разных концах света.

— Но приобрели мы его поздно, слишком поздно, — с огорчением вздыхал отец. — Я никогда не утешусь, что не успел поглядеть на коронацию английской королевы!

При этих словах дедушка пренебрежительно пожимал плечами, ведь у него в кармане был членский билет коммунистической партии. Он чихать хотел на всех королей Франции, а уж на английскую королеву тем более! Однако в нашей семье кое-что вызывало почтение. Мой папа начал лысеть совсем молодым («Война тому виной», — объясняла мама), поэтому он не снимал шляпу даже дома. Не снимал он ее и в общественных местах. Даже на галерке в опере. А когда кто-нибудь решался сделать ему замечание, он отвечал:

— Для меня сидеть с непокрытой головой — все равно что для моей жены разгуливать в купальном костюме!

Однако я видела, как он обнажал голову, сидя у телевизора. Это происходило, когда исполняли «Марсельезу» или когда на экране появлялся генерал де Голль.

Работал наш телевизор или нет (из-за отсыревших проводов), но любопытные все равно собирались. Никогда у нас не было столько друзей. Не говоря уже о тех, что стали нам близки благодаря маленькому экрану. Катрин Ланже и Жаклин Кора были мне гораздо милее и дороже, чем моя школьная учительница. Я даже видела по телевизору Эдит Пиаф — один раз, всего лишь один раз.

Я и представить себе не могла, что она такая бледная, такая хрупкая, такая измученная… Меня немного успокоило только то, что на шее у нее был маленький крестик.

— Какой он все-таки славный человек, ваш муж! — сказала госпожа Вержье, наша соседка по прежнему жилищу, которая специально пришла к нам «поглядеть домашнее кино». -Приглашает смотреть телевизор всех желающих.

То была сущая правда. Даже мы, дети, приглашали к себе по четвергам своих подружек. Жили мы не богаче, чем прежде, но чувствовали себя чуть ли не принцами. Когда теперь, во время зарубежных гастролей, я проезжаю по бедным кварталам, еще более убогим, чем наш квартал Мальпенье, когда я думаю, например, о трущобах Рио-де-Жанейро, то вспоминаю о кучках бедняков и босоногих детей, сгрудившихся вокруг старого телевизора, ведь он — их единственная роскошь, единственное средство отвлечься от тяжкой действительности, единственная возможность установить контакт с миром, которому нет до них дела.

Папа называл телевизор «ящиком грез», а дедушка — «лукавым ящиком» или еще резче — «ящиком от Лукавого». По этому поводу они постоянно спорили на провансальском языке. Они так и не отказались от своей привычки: каждый доказывал собственную правоту.

— О чем он все толкует, наш дед? — спрашивала мама.

— Говорит, что в его время люди разговаривали друг с другом и ни в каких особых аппаратах не нуждались.

— А что ты ему ответил?

— Что легче выключить звук у телевизора, чем заставить замолчать провансальца!

Телевизор многое изменил в нашей жизни. Теперь самым сильным наказанием стал запрет смотреть телевизионные передачи. В одном папа был неумолим: в восемь вечера дети должны лежать в постели! А потому мы смотрели главным образом воскресные телепередачи.

И никому из нас не приходило в голову, что в один прекрасный день, который был еще так далек, именно в этой передаче родится некая Мирей Матье.

«Выводок» маленьких Матье

А пока я была просто маленькой Мими, ничем не выделялась среди своих сестер и братьев. Мама всегда одевала нас одинаково.