Моя судьба. История Любви

… в воскресный день мы собирались все вместе. День этот начинался с мессы. В церкви мы пели, папа и я выступали в роли солистов, а родственники и друзья составляли хор.

С утра мы отправились в церковь, оставив младенца, которому исполнилось всего четыре месяца, на попечение моей двоюродной бабушки Жюли, сестры нашего деда. Мы еще молились в храме, когда туда прибежала взволнованная соседка… И вот богослужение нарушено, мама поспешно покидает церковь, папа торопится за ней, оставляя священника в полной растерянности… Жан-Пьер был без сознания, эта новость пробежала по рядам молящихся, окончательно скомкав богослужение.

У злополучной Жюли никогда не было детей, и вот что она надумала: накормив малыша, тут же принялась его купать. И внезапно обнаружила, что держит в руках бездыханное тельце ребенка, а глаза у него остекленели. Бедного крошку тут же отправили в больницу. Мои родители, не помня себя от горя, провели там целый день. Малыш все еще не приходил в себя.

Ну и причастие же получилось у бедной Матиты. К угощению никто даже не притронулся. Разумеется, ни вечерни, ни крестин не было. Бабулю больше всего огорчало то, что несчастный Жан-Пьер мог умереть без соборования!

Я наотрез отказалась уйти из церкви. Оставшись одна, я молилась, молилась, заливаясь слезами. И Жан-Пьер был спасен. Но моя сестра Матита не испытала того блаженства, которое выпало на мою долю в прошлом году.

Младшие братья постоянно причиняли мне немало беспокойства. И не потому, что они были непоседы и озорники, напротив, они были из числа самых послушных в нашем квартале. Но здоровье у них было не такое крепкое, как у нас, у сестер. А быть может, им просто меньше везло. Ги, один из близнецов, постоянно страдал отитом, начиная с трех лет. Какая жалость была смотреть, как он мучится, прижимая к уху подушку. А в доме то и дело слышались грозные слова:

— Только бы у него не развился мастоидит!

Так оно и случилось, и Ги надолго оглох. Лишь позднее, гораздо позднее — перед его свадьбой в 1978 году — удалось сделать ему операцию в Безье.

А сколько страха, и какого страха, натерпелась я из-за Реми! Ему было тогда три года. Он походил на белокурого ангелочка, даже когда спал. Тревогу поднял Режи:

— Мама, папа, идите скорее сюда, Реми задыхается!

У малыша были судороги, но сперва маму это не напугало:

— Почти у всех маленьких детей бывают судороги!

У папы же на этот случай было верное средство, почерпнутое от бабули. Он поднялся из-за телевизора, где смотрел захватывающий детектив. Средство было очень простое: мама крепко держала малыша, а папа, придавив ему ложкой язык, в это время жевал чеснок и дышал прямо в рот ребенку. Обычно после такого лечения судороги проходили. Но на этот раз облегчение не наступило. Чеснок делу не помог. Судороги у Реми не прекращались, что приводило в ужас меня и моих сестер, а ко всему еще у ребенка был сильный жар.

Сначала папа решил, что всему виной бисквит, которым перекормили малыша. Из-за этого, мол, у него и начались такие продолжительные судороги. Но внезапно, убедившись, что жар не спадает и Реми заводит глаза, папа воскликнул:

— Пойду за доктором Моноре!

И он ушел, хотя уже наступила ночь. Мы сидели вокруг мамы, дрожа от страха.

— Боюсь, что он кончается. — прошептала мама, вытирая пот с влажного лобика ребенка.

Тельце у Реми понемногу деревенело, и это заставляло опасаться самого худшего.

Папа все не возвращался, очень долго не возвращался. Он искал доктора повсюду. Но наш доктор Моноре был очень красив и пользовался большим успехом у дам. Встревоженный отец полночи просидел вместе с мамой возле Реми. А на рассвете отправился к другому врачу, доктору Андре. Тот, едва бросив взгляд на больного, тотчас же заявил:

— Немедленно в больницу! А вы, дети, в школу не пойдете!

— Не пойдем? Почему?

— Потому что болезнь заразная!

Я спросила, опаснее ли она, чем свинка?

— Гораздо опаснее!

В свое время я очень боялась свинки, потому что у всех сильно распухали железки. Сперва у близнецов разболелись десны, потом они стали жаловаться, что у них все во рту горит, а под конец не могли ни есть, ни говорить. Мы ожидали, что же еще появится? Появились люди. Какие-то странные люди с большими пульверизаторами, «чтобы произвести в доме дезинфекцию». И опрыскивали они не только всю мебель и одежду, но и нас самих. Я тут же вспомнила о зачумленных, про которых нам в свое время рассказывала бабуля. Выходит, «зелье четырех злодеев» перестало действовать, раз уж всех опрыскивают такой удушливой жидкостью?! Едкий, тошнотворный запах преследовал нас несколько дней. О том, чтобы идти в школу, не могло быть и речи! От нас слишком дурно пахло!

— Не хотите же вы перезаразить весь квартал спинномозговым менингитом!

Нам даже не разрешали навещать Реми в больнице. А всем так его недоставало… Мама объясняла, что даже она видит его только через оконное стекло. Между тем ноги у нее снова начали кровоточить.