Моя судьба под твоими ногами

Если ты знакома с королевой-матерью, то не обольщайся на ее счет. О нет, доброту она не разыгрывает – она действительно бесконечно добра. И не особенно умна и внимательна. От нее ничего не зависит, никто в расчет ее не принимает, да вот только знаешь, Марисса, я думаю, что жива до сих пор отчасти благодаря ее дружбе. Его величество скрывает от нее мое заточение, но не смог бы скрыть мою смерть, и это каким-то образом все-таки сдерживающий для него фактор. Скандал разразился бы немыслимый, а скандалы нужны далеко не всегда. Потому я советую тебе быть с ней бесконечно милой, но слишком большой помощи не ждать. Никаких гарантий, Марисса, но выводы делай сама. Ее всеобъемлющая доброта – прямое следствие ее никчемности в остальных вопросах. В этом, полагаю, и есть ее странная мудрость – она заработала себе заслуженную славу всеобщей любимицы и добросердечной матери не короля, а народа. Так что верь ее теплым словам, они настоящие.

Не верь Раю ни при каких обстоятельствах. Мы все ошибались на его счет, видя в нем спокойного и доброго мальчика. Вот только императору не положено быть добрым для всех, так что не ищи в нем скрытых достоинств – их нет. Самостоятельно он не мыслит, каждое произнесенное им слово – это мнение советников. Если он что-то пообещает тебе, то подумай о том, насколько этот дар выгоден не ему, а его окружению. Это остановит тебя от поспешной радости.

За сим прощаюсь. Уважаемый ар-Дандир, читающий эти строки! Если хоть слово дойдет до ушей любого слушателя, кроме моей невестки, я вырву твой язык и скормлю собакам на твоих же глазах. Очередь глаз наступит сразу после. Люблю тебя преданной любовью твоей бывшей ученицы. Окирна».

– Ну вот, – прокомментировал архиватор с улыбкой. – Я же говорил – она так умеет убеждать, что пяток своих не чувствуешь… Эм-м, Марисса, не возражаешь, если я эти записи немедленно сожгу?

– Не возражаю, – Марисса засмеялась, наблюдая за тем, как старик, забыв о годах, несется молодым юнцом к камину и лишь после облегченно выдыхает. – И возвращайтесь сюда.

– Зачем? – на всякий случай снова испугался архиватор.

– Будем составлять письмо королеве-матери. Хочу вот с такими же завитушками и неестественными оборотами! В конце концов, я не виновата, что мне муж запретил принимать ее помощь. Хочу написать так, чтобы она ни в коем случае на меня обиды не держала.

– И то верно, – понимающе закивал ар-Дандир. – Это обычный этикет, Марисса, никакой политики или скрытых мотивов!

– Вот именно! А потом я пойду вас провожать до ворот, в знак бесконечной благодарности за то, что возитесь со мной!

– Да мне только в удовольствие…

Марисса хищно улыбнулась:

– Я сказала – пойду провожать. И по саду с вами прогуляюсь, уважаемый архиватор. Кивнете на илурну, я понятия не имею, о какой траве идет речь – у нас такого названия не используют.

– Нет! – он испуганно вскинул ладони. – Милостиво прошу простить, но я в этом не могу участвовать. Служанок вокруг полно, справочников вон… Вообще-то, милорд мое содействие бы не оценил, а его планы на твою беременность мне неизвестны. Вот если ты с ним этот вопрос полюбовно согласуешь, тогда конечно!

– Кивнете, кивнете, – Марисса дружески похлопала его по плечу. – Или я прямо за обедом сообщу Крайдину о доставленном письме, которое вы прочитали и сожгли. А я даже содержания не знаю, поскольку мои навыки пока этого не позволяют.

– А-а… Ну, кивну, кивну, – мгновенно изменился в лице старик. – Что ж мне не кивать, когда голова и так едва на шее болтается? А тебе пока еще никто не говорил, что ты чем-то неуловимым напоминаешь собственную свекровь? Тоже убеждать умеешь.

– Все наоборот, – улыбнулась Марисса. – Это госпожа Сорк чем-то неуловимым напоминает ведьму. Да и сынок в нее пошел образом мышления.

Архиватор усмехнулся в бороду:

– Ну, ваше-то с ним сходство я заприметил давно. Даже понятно, почему милорда вынужденный брак тяготит только с политической точки зрения…

– О чем это вы?

– О том, что тебе давно пора дочитывать предложение, Марисса, а не лясы точить… тьфу, привяжется теперь.

Письмо Окирны пришлось очень кстати, Марисса не смогла бы выразить свою благодарность. Конечно, она думала о возможной беременности, ведь некоторые женщины несут с первой же ночи. А потом что делать, если такое несчастье произойдет, а ей все-таки удастся уморить Крайдина и сбежать? С животом нестись по лесам? А любить ребенка от ненавистного мужчины можно, или проще утопить его в болоте, чтоб глаза не видели?

Письмо королеве вышло с такими же витиеватыми веселушками. К сожалению, ар-Дандир настоял, чтобы согласовать отправку с Крайдином. Заверял, что тот позволит, нет ни одного слова, которое можно было бы обернуть против него. Марисса же сомневалась. Она вчера окончательно убедилась, что никаких теплых чувств муженек к ней не испытывает, – речь идет только о животном голоде и желании подчинить. Потому может отказать просто так, лишь бы ей неприятно сделать. Но на этот процесс она уже повлиять не могла, потому и для переживаний почвы не рассмотрела, предоставив переговоры архиватору.