Моя темная королева

– О, – только и произносит Принц, затем шагает ближе и повторяет: – О…

И это все?

Разочарованная, я пытаюсь отойти, но он удерживает.

– Она прекрасна.

– Она? – шепчу я. – Ты… правда видишь?

– Я… Я вижу спящую девушку. Не вспышкой, нет, легким мерцанием. Это очень теплая магия. Нежная.

Я шмыгаю, вытираю нос тыльной стороной ладони и, прижавшись к его боку, тоже смотрю на «спящую девушку», только для меня это россыпь бледно-сиреневых цветов.

– Колокольчики, – говорю я тихо. – Они выросли сами и не умирают, даже сквозь снег пробились. Искра хотела повыдергивать, перекопать тут все, но… я вижу силуэт. Она правда словно спит на земле. Такая мирная. Ведь за всей этой силой, за жаждой власти она ведь была… была…

– Да. – Принц обхватывает меня за плечи. – Она была.

Мы молчим. Не знаю, о чем думает он, но я – о тебе. О том, что ты наконец обрела покой.

– А Искра поставила прах Охотника на полку в таверне, – говорю я через несколько минут. – Мол, возьмет его с собой, когда отправится в путь, и разнесет по всем королевствам.

– И когда она собирается в путь? – Я слышу, что Принц улыбается.

– В любой день. Только Волка дождется.

Их отношения все еще вызывают у меня недоумение, но Волк ей пишет, и я вижу, с каким лицом Искра читает эти послания, поэтому не вмешиваюсь.

– Кстати! – вдруг вспоминаю я и взбудораженно хватаю Принца за грудки. – Мы тут вычитали про жар-птиц. Их пение лечит больных и исцеляет слепцов, представляешь? Ну, так утверждают легенды. Я слышала, как поет Искра, такое скорее еще и оглушит заодно, но… может, попробуем? Пока она здесь.

Принц не отвечает так долго, что я начинаю волноваться и даже встряхиваю его легонько, чтобы привести в чувство. Но он лишь улыбается, спокойно, нежно, и качает головой:

– Я знал об этом. Не нужно.

– Но… почему? Помнится, ты так жаждал меня увидеть, что согласился на глупый обмен с Каменной Девой!

– И ничуть об этом не жалею. Только возвращенные глаза не просто так оказались слепы. Помнишь, как Мертвая попросила меня задержаться? Она сказала, слепота пробудила дар, а зрение – заберет его.

– И? – Я медленно опускаю руки. – Предпочтешь проблески из будущего реальному миру?

– Скажем так, – Принц касается пальцами моей щеки, отводит волосы со лба, – дар советует подождать, ибо он мне еще пригодится. К тому же слепота обостряет иные чувства. Я слышу, как бьется твое сердце.

– Я зрячая, но слышу, как бьется твое, – бормочу я, и он смеется.

– Ты задолжала мне поцелуй.

– Ты мне тоже кое-что задолжал. Историю, помнишь? «Когда выберемся отсюда…»

– Ах, да. Хм… Так. Есть кое-что. – Он легко обнимает меня за плечи и замирает близко-близко, отчего каждое слово касается моего лица теплым облаком. – Знал я одну девчонку – глаз не отвести, даже таких бесполезных, как у меня. Знакомство наше не задалось, но сердце у нее такое огромное и пылкое, что мне даже не пришлось вымаливать прощение. Очи ее – будто мед на солнце, голос – как песнь ручья. Левая ее рука – ослепительный свет, а правая – черная птица. Только ее лицо я вижу в вечном мраке, только ее.

– Эй, – едва слышно шепчу я. – А это точно история о дружбе?

– О дружбе? – Принц удивленно изгибает бровь. – О нет, ни за что. Дружить с ней я точно не собираюсь.

После чего склоняется еще ближе и наконец целует.

После

Мертвые не лгут, я продолжаю слышать это со всех сторон, но все еще с трудом верю.

Сомнения терзают разум и сердце, даже когда над головой моей возносят королевский венец.

– Кровь от крови, потомок древнего рода…

Рядом, коленопреклоненный, стоит Принц и незаметно поглаживает мои пальцы в укрытии пышных юбок. Вскоре мне предстоит звать его иначе, ведь второй венец, пока еще покоящийся на бархатной подушке, предназначен для него.

– Плоть от плоти… сильная духом… верная народу…

Слова старого ведуна, явившегося в Бронак накануне коронации, эхом звенят под сводами восстановленного тронного зала. И трон за моей спиной самый настоящий, мало похожий на ту украшенную каменьями иллюзию, что переливалась всеми красками на дворцовых руинах. Теперь здесь все настоящее.

– Волею богов…

Я почти не слушаю.

Не из прихоти или рассеянности, просто в ушах будто плещется озерная рыба, и сердце стучит баматийским бубном – «бум-бум-бум», затмевая прочие звуки. А еще то и дело вспоминаются другие слова…

«Когда дочь твоя станет невестой, Ирмания получит свою сильную и благородную правительницу… Когда дочь твоя станет женой, Ирмания получит мудрого и всеведущего короля».

Это все сотворила ты.

Сотворила нас с Принцем. Болью и лишениями, кровью и слезами. Ты дала нам цель, дала единого врага, подарила друг друга…

– Как боги стоят над смертными, так…

Да, я все еще сомневаюсь, что достойна. Слишком многое во мне не сходится с тем образом, что уже прижился в умах людей. Но Принц верит, и ладонь его тепла и крепка, а глаза, хоть слепы, видят дальше и глубже многих.