Моя вселенная – Москва. Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика

Далеко не всегда я разделяю оценки, даваемые обозревателями руководимой Ю. Поляковым «Литературной газеты»: в первую очередь, по отношению к тем или иным текстам или именам. При этом, однако, ни у кого не отбирается право на противоположную точку зрения. Это важно, ибо то, что Ахматова называла «добрыми нравами литературы», не очень характерно для нашего пишущего сообщества. Стоит вспомнить того же «Козлёнка в молоке».

Слава богу, Юрию Полякову, прозаику и драматургу, не приходится повторять горькие слова Маяковского:

Подмяв моих комедий глыбы,сидит главрепертком Гандурин.

– А вы ноктюрн сыграть смогли бына этой треснувшей бандуре?

Ни Главреперткома, ни Главпура давно уже нет. Тем выше собственная ответственность писателя. Юрий Поляков, мне кажется, об этом не забывает.

2014 г.

Екатерина Глушик

Талант. Страстность. Поступок. И это всё о нём

Его романы – это энциклопедии русской жизни. Не каждому писателю удаётся через частное показать общее. Чтобы и детали времени, и собирательность образов и явлений.

Середина девяностых. Моя приятельница, язвительная дама со вкусом и стилем, доктор биологических наук, скупая на хорошее словцо в адрес кого бы то ни было, с каким-то истерическим торжеством картинно берёт со своего массивного старинного стола книгу и выкидывает руку в мою сторону:

– Возьмите, Катя, читайте! Если умрёте, я не виновата. Я вас предупредила. Я сама чуть не подохла от хохота.

Беру истрёпанную книгу «Козлёнок в молоке» Юрия Полякова. Издана в текущем году, но вид – словно лет двадцать ходила по рукам. Я оказалась едва ли не сотой читательницей этого экземпляра, как мне позднее с тем же торжеством сообщила Тамара Борисовна.

Имя Юрия Полякова было мне знакомо, читала его «Сто дней…», «Работу над ошибками». Но в девяностые я перестала читать вообще. Пошёл какой-то макулатурно-обличительный вал, поражающий убогостью вторичности и скудостью изобразительных средств. И я уже просто боялась открывать издаваемые книги: со страниц на тебя набрасывались пошлость, безграмотность, предательство, авторы свои комплексы выплёскивали на тебя, к тому же и обвиняя тебя во всём, в чём виноваты сами.

И «Козлёнок в молоке» был первой за несколько лет прочитанной мною современной книгой. Прочитанной, перечитанной, цитируемой.

Так я открыла для себя новое имя известного писателя – по наводке. Потом я бегала в магазин издательства: со станции «Маяковская» к Садовому кольцу, потом налево, огромное здание мрачного вида – типография, скупала этих «Козлёнков» на подарки. Для меня этот роман придал новую актуальность расхожей фразе «книга – лучший подарок».

Позднее мне посчастливилось и познакомиться с Юрием Михайловичем, и услышать добрые слова в адрес моих работ, что я очень ценю. Он вообще в какой-то степени мой крёстный отец, потому что тоже работал учителем, тоже пришёл в литературу не из Литинститута, то есть вошёл без среды. И как-то у меня это отложилось: можешь и ты попробовать. А поскольку он первым опубликовал и мой рассказ на страницах «Литературной газеты», то он и вдохновил, и создал некоторую почву под ногами.

Его отличает искренность, порыв и добродеятельность. Если он может сделать доброе дело – обязательно его сделает, не упустит такой шанс. Но это не добренький блаженненький дядька, без разбору потакающий чьим-то желаниям. Умение отделить зёрна от плевел – тоже умение, которое не всякому творческому человеку свойственно. Витать в облаках главный редактор такой газеты, как «Литературная», попросту не может себе позволить.

Он умеет без мнения со стороны понять, «что такое хорошо и что такое плохо». Сейчас без указания, без ориентиров на мнение уже боятся критики и слово молвить: надо прежде знать – ругать или хвалить того, о ком высказываешься. И вот с таким мнением свыше – без запинки то восхваления, то порицания. А Юрий Михайлович видит и слышит без всякого навигатора.

Юбилейный вечер Проханова в ЦДЛ. По желанию Александра Андреевича музыкальным сопровождением романсы и русские народные песни поёт никому не известная певица Светлана Твердова. Поляков стоит в проходе, потому что ему надо ехать на телепередачу, и, чтобы не вставать посреди выступления и не покидать зал почти демонстративно, он стоит у выхода. Я встречала и размещала гостей, потому знаю, что он заглянул ненадолго, спрашиваю, не забыл ли о том, что ему уже идти. Он: «Хочу ещё одну песню в исполнении этой певицы послушать. Вот это голос!» И потом дал публикацию о Светлане Твердовой в газете, поддержал уникальную певицу.