Моя жизнь

Этот призыв не был излишним. Менее чем через два месяца после триумфа в Уай-Ривер переговоры снова зашли в тупик. Несмотря на то что кабинет Нетаньяху одобрил соглашение, правящая коалиция его не поддержала, что практически лишило израильского премьера возможности осуществить вывод войск с передаваемых палестинцам территорий и освободить заключенных, как предусматривалось этим документом, а также перейти к более трудной заключительной стадии переговоров, на которой должен был решиться вопрос о создании палестинского государства и превращении восточной части Иерусалима в его столицу. Изменение, внесенное в Палестинскую хартию, за которое палестинцы проголосовали в предыдущий день, помогло Нетаньяху успокоить израильских граждан, однако собственную правящую коалицию убедить оказалось значительно труднее. Складывалось впечатление, что ему нужно или создавать более широкую коалицию «национального единства», или проводить досрочные выборы.

На следующее утро после моего выступления перед палестинцами я встретился с Нетаньяху и Арафатом в пограничном пункте Ерез, чтобы придать новый импульс реализации соглашений, достигнутых в Уай-Ривер, и обсудить возможности перехода к окончательному обсуждению вопроса статуса Палестины. Потом Арафат пригласил нас с Хиллари посетить Вифлеем. Он был горд тем, что под его попечением находится священное для христиан место, и знал, что нам будет очень приятно посетить его именно перед Рождеством.

Расставшись с Арафатом, мы вместе с премьер-министром Нетаньяху отправились в Масаду. Я был поражен тем, как много было сделано для восстановления этой крепости, в которой еврейские мученики сражались и шли на смерть за свои убеждения, с тех пор, как мы с Хиллари впервые побывали в ней в 1981 году. Биби показался нам задумчивым и подавленным. Он пошел на большой политический риск в Уай-Ривер, и теперь его будущее находилось под вопросом. Трудно было сказать, к чему приведет этот риск — к длительному миру для Израиля или к отставке его правительства.

Мы попрощались с премьер-министром и вылетели домой, чтобы заняться урегулированием очередного конфликта. Шестью днями ранее, через день после возобновления инспекций ООН в Ираке, нескольким инспекторам было отказано в доступе в штаб-квартиру политической партии Саддама «Баас». В тот день, когда мы вернулись в Вашингтон, главный инспектор ООН Ричард Батлер доложил Кофи Аннану о том, что Ирак нарушает свое обещание сотрудничать с ним и даже создает новые препятствия для работы инспекторов.

На следующий день Соединенные Штаты и Великобритания нанесли по объектам, предположительно связанным с производством или хранением химического или биологического оружия, ядерным лабораториям и другим военным целям в Ираке, представляющим угрозу для его соседей, серию ударов, использовав для этого бомбардировщики и крылатые ракеты. В тот вечер в своем обращении к американскому народу я отметил, что Саддам ранее уже использовал химическое оружие против иранцев и курдов в северном Ираке и ракеты «Скад» против соседних стран. Я сказал, что четыре недели назад отменил решение о бомбардировке Ирака, потому что Саддам обещал выполнить все требования инспекторов ООН, однако вместо этого начал им угрожать. Следовательно, «Ирак не использовал свой последний шанс».

В то время, когда наносились удары, наша разведка сообщила, что Ирак скрыл от инспекторов ООН значительное количество биологических и химических материалов, оставшихся у него после войны в Заливе, а также некоторое число ракетных боеголовок и несколько лабораторий, в которых велись работы по созданию ядерного оружия. Наши военные эксперты считали, что ядерное оружие приобрело для Саддама еще более важное значение потому, что уровень его обычных вооружений после войны в Заливе существенно сократился.

Наша команда, занимающаяся проблемами национальной безопасности, была единодушна во мнении, что удар по Саддаму следовало наносить сразу после получения доклада Батлера, чтобы минимизировать возможность того, что Ирак рассредоточит свои военные силы и спрячет запасы биологического и химического оружия. С этим согласились также Тони Блэр и его советники. Англо-американская военная операция продолжалась четыре дня. Самолеты совершили 650 боевых вылетов, в ходе которых было выпущено 400 крылатых ракет. Все удары наносились с большой точностью, чтобы свести к минимуму потери среди мирного населения. Когда операция завершилась, у нас не было возможности определить, сколько именно военных материалов и снаряжения было уничтожено, однако не вызывало сомнения, что возможности Ирака производить и развертывать оружие массового поражения существенно сократились.