Моя жизнь

Седьмого мая произошел самый неприятный политический инцидент во время этого конфликта, когда самолеты НАТО сбросили бомбы на китайское посольство в Белграде. Погибли три гражданина КНР. Вскоре я узнал, что бомбы попали точно в намеченную цель, так как на устаревших картах ЦРУ это здание было обозначено как объект, который сербское правительство использует в военных целях. Произошла одна из именно тех ошибок, которых мы пытались избежать. Для определения целей военные в основном пользовались картами, полученными при помощи аэрофотосъемки. Я стал несколько раз в неделю встречаться с Биллом Коуэном, Хью Шелтоном и Сэнди Бергером для того, чтобы еще раз проанализировать список важных целей и выбрать из них такие, удары по которым позволили бы нанести максимальный ущерб Милошевичу, а потери среди гражданских лиц сделать минимальными. Я был ошеломлен и потрясен допущенной ошибкой и немедленно позвонил Цзян Цзэминю, чтобы принести свои извинения. Он не ответил на мой звонок, поэтому я несколько раз попросил прощения публично.

В следующие три дня акции протеста охватили весь Китай. Особенно бурно они проходили у посольства США в Пекине, где посол Сассер оказался буквально в осаде. Китайцы заявили, что считают бомбардировку посольства намеренной, и отказались принять мои извинения. Когда 14 мая мне наконец удалось поговорить с президентом Цзяном, я снова попросил прощения и сказал ему, что уверен: он не может всерьез считать, будто я мог сознательно отдать приказ о нанесении удара по китайскому посольству. Цзян ответил, что, по его мнению, я бы так не поступил, но в Пентагоне и ЦРУ есть люди, которым не нравится моя политика сближения с Китаем, и они могли специально сфальсифицировать карты, чтобы спровоцировать между нами конфликт. Цзяну с трудом верилось, что такая технологически развитая страна, как США, может допускать подобные ошибки.

Я тоже не мог в это поверить, но так уж случилось. В конце концов нам удалось разрешить проблему, но на ее урегулирование потребовалось время. Я только что назначил нашим послом в Китае адмирала Джо Прюера, который перед этим был командующим Тихоокеанским флотом США. Его очень уважали китайские военные, и я верил, что он поможет наладить отношения между нашими странами.

В конце мая НАТО одобрило отправку в Косово сорокавосьмитысячного контингента миротворческих сил после завершения военной фазы операции, и мы начали, не афишируя этого, обсуждать возможность их введения раньше запланированного срока, если станет понятно, что авиаудары не приносят результата, чтобы войскам не пришлось зимовать в горах. Сэнди Бергер подготовил для меня меморандум с различными вариантами действий, и я был готов, если потребуется, послать наземные войска, хотя все еще верил в успех авиаударов. 27 мая трибунал по военным преступлениям в Гааге предъявил обвинение Милошевичу.

В мае в мире происходило много событий. В середине месяца Борис Ельцин тоже «выжил» после голосования по импичменту в Думе. 17-го премьер-министр Нетаньяху потерпел поражение на выборах от лидера партии труда, генерала в отставке Эхуда Барака — военного, получившего наибольшее число наград за всю историю Израиля. Барак был великолепным «человеком эпохи Ренессанса»: он получил степень магистра, защитив в Стэнфорде диплом, посвященный экономичным инженерным системам, профессионально играл на фортепиано, а в свободное время любил ремонтировать часы. Барак всего несколько лет занимался политикой, и его короткая стрижка, пристальный взгляд, прямая и отрывистая речь в гораздо большей степени отражали его военное прошлое, чем недавний опыт плавания в мутных водах политики. Его победа ясно продемонстрировала, что израильтяне увидели в нем то, олицетворением чего раньше был Ицхак Рабин, с которого Барак брал пример: возможность добиться мира и безопасности для страны. Не менее важно, что благодаря своей уверенной победе Барак мог создать такую правящую коалицию в кнессете, которая позволяла ему делать трудные шаги в ходе мирного процесса. У премьер-министра Нетаньяху такой возможности тогда не было.

На следующий день на встречу со мной приехал король Иордании Абдулла, полный надежд на мир и решимости стать достойным преемником своего отца. Он ясно осознавал все трудности, с которыми сталкиваются его страна и мирный процесс. Меня поразило его понимание проблем экономики и того, какую роль она может сыграть в достижении согласия и примирения. После нашей встречи я пришел к убеждению, что Абдулла и его жена, королева Рания, которая произвела на меня не менее сильное впечатление, будут на протяжении долгого времени играть в регионе позитивную роль.