Моя жизнь

Теперь, когда мои личные прегрешения стали публичным достоянием, «новые правые» получили возможность бросать в меня камни до самых моих последних дней. Меня это злило, но я был рад, что история дала мне шанс бороться против этого последнего воплощения сил реакции и раздора за новое, более совершенное и единое общество.

ГЛАВА 53

Вначале июня я выступил с радиообращением, чтобы дать американцам разъяснение относительно психических проблем, с которыми столкнулась Типпер Гор. Я назначил Типпер моим официальным советником по вопросам психического здоровья, и не так давно она мужественно рассказала о своем личном опыте борьбы с депрессией. Через два дня мы с Хиллари присоединились к Алу и Типпер Гор на конференции по проблемам психического здоровья, которая проводилась в Белом доме. Мы говорили о тяжелых личных, экономических и социальных последствиях психических заболеваний, которые неизбежны, если страдающие ими люди не получают медицинской помощи.

В оставшиеся дни месяца я уделил особое внимание нашим мерам по повышению безопасности обращения с огнестрельным оружием; усилиям, направленным на разработку вакцины против СПИДа; моей инициативе сделать вопросы экологии и прав трудящихся обязательными элементами торговых переговоров с зарубежными странами; докладу, подготовленному для президента Консультативным советом по внешней разведке, о проблемах безопасности в лабораториях Министерства энергетики, занимающихся разработкой оружия. Я также рассмотрел планы восстановления льгот — медицинских и по утрате трудоспособности — для легальных иммигрантов; предложение по предоставлению помощи на основе программы «Медикэр» нетрудоспособным американцам, которые не могут оплатить расходы на лечение, потеряв возможность пользоваться своей медицинской страховкой из-за того, что поступили на работу; законопроект, призванный помочь повзрослевшим воспитанникам детских домов приспособиться к новой самостоятельной жизни; а также план модернизации программы «Медикэр» и продления срока существования ее трастового фонда.

Я с нетерпением ждал июля, предполагая, что это будет предсказуемый и позитивный месяц. Я собирался объявить, что белоголовый орел[71] исключен из списка видов, которым угрожает вымирание, а Ал Гор предполагал рассказать о нашем плане полного восстановления болот Эверглейдс во Флориде. Хиллари должна была начать свои предвыборные встречи с избирателями на ферме сенатора Мойнихена в Пиндарс-Корнерс на севере штата Нью-Йорк, а я планировал совершать поездки по стране, посещая бедные общины, чтобы продвигать мою инициативу «новых рынков» с целью привлечения инвестиций в районы, где еще не начался экономический рост. Все намеченное мы выполнили, но одновременно произошли и незапланированные, тяжелые или трагические события.

Мне позвонил премьер-министр Пакистана Наваз Шариф и спросил, смогу ли я принять его в Вашингтоне 4 июля, чтобы обсудить опасное противостояние с Индией, начавшееся несколькими неделями ранее, когда пакистанские войска под командованием генерала Первеза Мушаррафа пересекли так называемую линию контроля в Кашмире, которая была признанной и в основном соблюдаемой границей между Индией и Пакистаном. Шарифа беспокоило то, что ситуация, созданная Пакистаном, может стать неуправляемой, и он надеялся, что я не только смогу ему помочь разрешить кризис, но и стану посредником на переговорах с Индией. Еще до начала конфликта Шариф просил моей помощи, утверждая, что урегулирование проблемы в Кашмире требует моего внимания не меньше, чем Ближний Восток или Северная Ирландия. Я объяснил ему, что в упомянутых им регионах Соединенные Штаты были вовлечены в процесс примирения, поскольку этого хотели обе участвующие в противостоянии стороны, а в случае кашмирского конфликта Индия резко возражала против вмешательства извне.

Действия Шарифа озадачили меня, потому что в феврале премьер-министр Индии Атал Бехари Ваджпаи приезжал в Лахор в Пакистане, для проведения двусторонних переговоров, чтобы обсудить разногласия по Кашмиру и другие проблемы. Переговоры были сорваны из-за того, что Пакистан пересек линию контроля. Я не знал, то ли Шариф приказал начать вторжение, чтобы специально создать кризис, который, как он надеялся, приведет к американскому вмешательству в события, то ли просто побоялся противостоять влиятельным пакистанским военным. Как бы то ни было, Шариф оказался в ловушке, выбраться из которой оказалось нелегко.

Я сказал, что премьер-министр всегда будет желанным гостем в Вашингтоне, даже 4 июля, но если он хочет, чтобы я потратил на встречу с ним День независимости, то должен приехать в Соединенные Штаты, понимая две вещи: во-первых, он обязан согласиться на отвод своих войск за линию контроля, и, во-вторых, я не дам разрешения на вмешательство США в кашмирский конфликт, особенно в сложившихся обстоятельствах, потому что это может быть воспринято как поддержка неправомерных действий Пакистана.