Моё – Ей

По зеленым зыбям бора,По верхушкам по лесным,Ходит рокот разговора,Изумрудный веет дым.  В этой пустыни сосновой  Говорит сосна к сосне  Об игре минуты новой,  Звонкой в солнечном огне.Был зимой он в переделке,Вековой высокий бор.Хоронились в дуплах белки,Слыша свист и вьюжный хор.  Только выглянут из щелки,

  И опять скорей в дупло.  А в ночах тоскуют волки,  Алчный глаз горит светло.И поджарая волчица,Запрокинув кверху пасть,Ноет-воет как вдовица,Голод – лютая напасть.  Были стойкие морозы,  Стыли груды облаков,  Как придуманные козы  Возле снящихся быков.Вскаркнув, падали вороны,Замерзая налету.

В сосны вложенные звоныОбращались в хрипоту.  Но мороз к морозу лютый,  Гаркнув, бросил булаву,  И весеннею минутой  Солнце вышло в синеву.Белка к белке говорила,Вскачь опрыгав сосен пять,Что размывчивая силаОгнесветится опять.  Нет запястий из жемчужин,  Растопились бусы льдин,  И зеленый говор дружен

  Колоколящих вершин.Волнозвонный рокот хораВозвещает по верхам: –«Изумрудной Деве БораНыне день введенья в храм».

Воистину

Мне хочется грусти утонченно-нежной, которой минувшего жаль.Вся в кружеве черном, с улыбкой печальной, она открывает мне даль.Из комнаты тесной, где стынут портреты, она отворяет мне дверь.Туда, где не спеты живые заветы, все – завтра и только – теперь.Повисли сережки березы плакучей, на иве желтеют цветы.Христосуясь с милым, «Воистину!» молвив, мне душу овеяла ты.«Воскресе! Воскресе!» В церковной завесе все складки вещали о том.

В усадьбе, и в саде, и в поле, и в лесе весь воздух был полон Христом.Из черной земли, из разъятой, богатой, дышала воскресшая весть.Зеленые травки качались, встречались, в лучах расцвечались, не счесть.Малиновка пела, скворцы суетились, от ласточки – каждой избойКак будто владело не горе, не дело, а щебет и сон голубой.Кто мог бы подумать, что древле распятый узнает распятье опять,Что в жизни и жизни порвутся напрасно, кровавую примут печать.Ты, с кроткой улыбкой, вся в облаке черном, зажги безглагольно свечу.И молви, когда же не тенью пойду я, а к новым лучам по лучу,Когда истощатся бесовские дымы, в которых вся жизнь – водоверть?И молвлю «Воскресе!», воистину слыша, что смертью исчерпана смерть.

В несбыточном

1