Моё – Ей

Когда чрезмерны стали в сердце муки,Я пал, я спал, изжален сонмом зол.И дух из тела спящего исшел,Двойник простер белеющие руки.  Быстрей стрелы, побывшей в звонком луке,  Я минул тьму дорог, лесов и сел.  Мой дух был там, где мирный дремлет дол,  Где первых милых песен млели звуки.Меня узнала вещая земля.Ведь я был бел, был легок, чист, белее,Чем в миг расцвета водная лилея.  И ветер, чуть травинки шевеля,  Все мороки отвеял, тихо вея.  «Свершилось!» Прошептал. «Иди скорее!»

2

Качали мерный звон колокола.На колокольне крест светился златом.Дышала кашка сладким ароматом,И алая гвоздика расцвела.  Всходили дымы мирного села,  И таяли на небе синеватом.  Молодка промелькнула желтым платом,  В двух ведрах влага свежая светла.Передо мной – бесчисленные нивы.Как много вольный труд добра принес.Ячмень, пшеница, греча, рожь, овес.  Приветный край, широкий и счастливый.  И ластится ко мне дворовый пес.  И конь заржал, потряхивая гривой.

Вязь из жемчугов

1

Когда весной, ребенком, утром, рано,Я жаворонка слышал в первый раз,Казалось мне, что в воздухе – рассказВесны из огнецветного тумана.  Поздней я слышал в храме вспев органа,  И радугой горел в душе алмаз,  Ответный вспев размерно пел и гас.  Но самый яркий – голос Океана.В нем слитный гул несчитанных веков,В нем плещет довременное мечтанье,Из самых первых далей мирозданья.  И дух, освободившись от оков,  Прияв – в ночи – безбрежного рыданья,  Совьет венец из древних жемчугов.

2

Раскрыт на небе огненный альков,Сверкают канделябры неземные.Зажженные сто тысяч лет впервые.Быть может, прежде. Прежде всяких снов.  Душа своих касается основ.  Отдернут полог. Чу! Сторожевые  Поют в безгласьи гимны мировые,  Созвездьями раскинутых шатров.Алмазные там скованы скрижалиЗаконом неуклонного ума,В котором вечность говорит сама.  От бездны к бездне зовы побежали.  И вторит к сердцу говор в пенном вале,  Что нет, не дремлет творческая тьма.

3

В душе растут родные терема.Леса, луга, деревни и станицы.Родные лики. Песнь родимой птицы.Весна и побежденная зима.  Вновь будут полны наши закрома  Отборной ржи и золотой пшеницы.  В объеме Миротворческой Десницы  Пространна ясность, только час – чума.Опять ребенку, вешним утром, рано,В стозвучном гуле дружных голосов,Споет благословенье шум лесов.  И песня, долетев из-за кургана,  В блаженный час разъятья темных ков,  Рассыплет вязь из древних жемчугов.

Медвяная тишь