Молчаливая слушательница

В кухне, кажется, стало жарче, чем на улице. Фиолетовое родимое пятно Рут мелко подрагивает, но я не жалею о сказанном – и собираюсь добавить кое-что еще.

– Меня тошнит от тебя, Рут. Сидишь в своем кресле, никогда ничего не делаешь, только командуешь мной. – Переведя дыхание, падаю на диван. – Я вообще не понимаю, зачем ты здесь.

Она молчит, и я продолжаю. Откуда только слова берутся?

– Думаешь, я не знаю правды о твоем несчастье?

Отвернувшись, вновь шагаю во двор и делаю вид, что не слышу шепот сестры:

– Нет, Джой. Правды ты не знаешь.

По привычке топаю к курятнику, будто за яйцами, и вспоминаю, что так и не побывала у пруда. Действительно ли он пересох? Пекло на улице жуткое, вряд ли в пруду могла остаться вода, но я все равно сержусь на себя – почему не сходила, не проверила? А теперь сил нет. Сочинение планов, споры, бесконечная удушающая жара – все это меня измотало.

Чай готовлю в молчании, не глядя на Рут; она читает «Гордость и предубеждение», словно меня в кухне нет. После чая забираю все лекарства и графики, несу в комнату отца. Он шевелится, но очень вяло.

Кладу таблетки на тумбочку у кровати. В конце концов, отец сам просил оставить их ему – хотел покончить с собой. Вот они, пожалуйста, рядом с непроливайкой и бутылкой «Пассионы».

Только вне его досягаемости.

– Папа, – зову тихонько.

Он с трудом открывает глаза, я склоняюсь ниже.

– Я сообщу в полицию о том, что ты убил Венди Боскомб.

Глаза отца распахиваются шире, он из последних сил трясет головой.

– Нет, – шепчет.

– Да. Пусть все узнают, какой ты на самом деле. Даже если людям плевать на то, что ты творил с собственными детьми, то это никого не оставит равнодушным. Больше ни один человек не захочет иметь с тобой ничего общего.

Он в ужасе. Наконец-то.

– Я позвоню в полицию и расскажу о том, что нашла пропавшую куклу Венди.

Отец не верит своим ушам.

– Да, я нашла куклу в сундуке. Точнее, ее голову.

Он, разумеется, в растерянности. Думал, мне не известно местонахождение ключа.

– Но…

Скрипучий голос отца меня раздражает, я закрываю ему рот рукой. Впервые в жизни отец сам будет молчаливым слушателем.

– Полицейские заберут кукольную голову, обнаружат на ней твои отпечатки и арестуют тебя. Я еще не во всем разобралась, но разберусь обязательно, и тогда полицейские найдут, куда ты спрятал бедняжку Венди. Хоть ты и убийца, но я умнее тебя.

Отнимаю руку от его рта; он судорожно глотает воздух.

– Нет. Нет. Ты не станешь…

Закашливается, просит:

– Пить.

Подношу чашку к губам отца. Ему уже недолго осталось, так что терять время нельзя.

Я ухожу в кухню, не обращая внимания на испуганные хриплые причитания за спиной:

– Зачем, зачем? Я же сказал, это вышло случайно…

Рут уже вновь обрела голос. При моем появлении она говорит, словно продолжая прерванный разговор:

– Я здесь для того, чтобы помочь тебе.

Судя по тону, она обращается ко мне-двенадцатилетней. Я закатываю глаза, не отвечаю. Смотрю, как жуткое родимое пятно ходит вверх-вниз в такт ее словам. Голос сестры – гнилой грейпфрут.

– Ты слабая, Джой. «Больше не буду молчаливой слушательницей»? Чушь собачья! Ты ни на что другое не способна, только молча слушать. Я-то думала, ты наконец что-нибудь сделаешь, убьешь его… Нет, ты даже этого не можешь. Ты – никто, пустое место. Всю жизнь такая!

– Я? А ты? Ты лишь помыкала мной, нашептывала на ухо ядовитые идеи, вкладывала их в мою голову, надеялась ему отплатить. Я вернулась сюда, и ты опять начала командовать: «Убей его», «Помучай», «Сообщи в полицию, что он убил Венди»… Нет, говорю же, больше не буду молча слушать. Ни его, ни тебя.

– Ты сама не ведаешь, что несешь. Если б не я, ты так ни на что и не решилась бы. Осталась бы робкой, покорной крошкой Джой. Если б не я, ты никогда не ощутила бы восхитительный вкус мести. Ты даже не понимаешь, как я тебе помогла!

– Помогла?.. Ну, тогда вот тебе новость. Я прекрасно обходилась без тебя последние годы.

– Серьезно? – Рут хмыкает, по ее подбородку стекает белый сарказм. – Ты нашла постоянную работу? Завела кучу друзей? Парня, который о тебе заботится?

Она зашла слишком далеко.

– Я не виновата! – кричу в ответ. – Это все из-за отца!

Опускаюсь за стол, потная и совершенно обессиленная. Рут открывает рот, но я ее перебиваю:

– Ты мне не нужна, Рут. Понятно? Не нужна.

Встаю, собираясь уйти в свою комнату.

– О, еще как нужна, Джой, – произносит сестра серебристым голоском. – Особенно если ты его убьешь.

– Не убью, – тихо возражаю я и закрываю за собой дверь.

Впрочем, та не заглушает последнего вопля Рут.

– Если не убьешь ты, это сделаю я!

Глава 36

Джордж и Гвен

Ноябрь 1943 года

– Тебе надо урезать затраты или поднять цены, – сказал в понедельник вечером Джордж после того, как Гвен вручила ему очередные полученные от Арнольда деньги. – Лучше и то, и другое.

– Лучше давай купим телефон, Джордж.

– По-твоему, нам деньги девать некуда? – побагровел он. Отодвинул стул, взял со стола счетную книгу. – Да?

– Нет, дорогой. Я просто имела в виду, что тогда не придется платить Арн…

Синяя книжная обложка врезалась ей в щеку.