Молчаливая слушательница

Пожалуй, не лучшее время для этой фразы, но что уж теперь. По крайней мере Шепард поймет, что я человек заботливый и ответственный. Ну и растерянный – по вполне понятным причинам.

– А еще сестра пропала, – обеспокоенно вставляет Вики.

– Что? – оживляется полицейский.

О боже. Теперь придется объяснять про Рут. Зря я сказала о ней Вики.

– Бедняжка Джой пожаловалась, что сегодня не видела свою сестру. – Вики очень кстати забывает о том, что расспрашивают вообще-то меня. – Рут исчезла, пропала.

– Ваша сестра тоже здесь, но вы ее сегодня не видели?

Я решаю просто кивнуть. Ситуация слишком сложная, запутанная и странная. Отец сознался в убийстве и умер, голова куклы Венди с нетерпением ждет в сундуке, Рут пропала. Вряд ли я сумею что-то объяснить Вики с Шепардом. Тем более в такую жару. Мне надо подумать. Надо сделать все с умом, если я хочу добиться справедливости.

– Не переживайте, милочка. – Таким тоном Вики, наверное, сообщает пациентам неутешительный диагноз. – Я уверена, Рут в порядке.

Шепард пропускает слова доктора мимо ушей. Говорит мягко, чтобы я расслабилась:

– Расскажите об отношениях вашей сестры с отцом.

Обдумываю ответ. Тема щекотливая.

– Знаете, я много лет здесь не была. Жила за границей.

– Да-да, за границей. – Вики кивает, словно преданный ирландский сеттер.

Шепард округляет глаза в ее сторону, жестом велит замолчать. Вики ослепительно улыбается. Шепард вновь смотрит на меня, ждет. Мне знакома такая стратегия. Только я не собираюсь играть в его игры. У меня свои есть.

Молчание затягивается на несколько секунд.

– Ну а в детстве? – спрашивает он.

Первый раунд – за мной.

– В детстве? Отец… любил Рут.

Пока этого хватит. Когда-нибудь придется рассказать им всю историю.

Однако еще не время.

Глава 44

Джордж и Гвен

Июнь 1948 года

Марку было уже почти четыре года, когда Гвен забеременела вновь. Мэрилин, жена Арнольда, поинтересовалась, ходит ли она к доктору Мерриуэзеру. Новый врач, просто замечательный. Гвен ответила, что не ходит ни к каким докторам, а Мэрилин ласково возразила – мол, некоторые люди в современном мире считают подобное поведение безответственным. Доктора теперь многое знают и в случае осложнений умеют сохранять жизнь матери с младенцем. Арнольд добавил:

– Уверен, у тебя там прехорошенькая девочка. Так что осложнения ни к чему, правда?

– Никаких осложнений не будет, Арнольд.

Она улыбалась, но думала лишь об одном – сколько стоит доктор? Ветеринар, к примеру, обходился недешево. Еще Гвен переживала, что Джордж узнает правду о покупке маковых семян. До выращивания маков у Гвен долго не доходили руки. Недавно она наконец приобрела в оптовом питомнике семена, якобы очень живучий сорт, высадила их в каждую клумбу и стала наблюдать, какую почву они любят, какой режим освещения и тени. Маки должны расцвести примерно за месяц до рождения малыша. Один пакетик семян стоил десять шиллингов, а Гвен купила целых пятьдесят штук и значительно превысила свои ежемесячные затраты на цветы и растения, при этом в счетную книгу внесла покупку двадцати пакетиков по цене всего лишь пять шиллингов.

Теперь Джордж разрешал ей самой вести учет финансов, поскольку больше не интересовался подробностями заказов и ценами на каркасы, проволоку, ленты и прочие материалы, необходимые современному флористу. В конце каждого месяца Гвен должна была показывать мужу счетную книгу и отдавать ему половину прибыли. Она уже придумала, как замаскировать свой – другого слова и не подберешь – обман насчет маковых семян. Джордж в жизни не догадается, даже если проверит все записи.

Подправляя в счетной книге кое-какие суммы по другим покупкам, Гвен нахмурилась при виде своей дрожащей руки. Даже если Джордж обнаружит обман (что маловероятно), она переживет и его пощечины, и пинки с тычками – и даже удары головой о холодильник. Так почему же она дрожит? Яркие papaver rhoeas[20] (с некоторых пор Гвен применяла ботанические названия, напечатанные в бланках заказа) оживят любые цветочные композиции, и можно будет брать с покупателей чуть больше. Правда, сначала маки должны расцвести. Ну а до тех пор они с Джорджем не могут позволить себе никакого доктора.

Вечером за чаем Гвен сообщила о беременности мужу. Тот перестал жевать тушеных угрей.

– Еще один ребенок нам не по карману.

Она хотела объяснить: маки (Гвен никогда не употребляла ботанических названий с Джорджем) расцветут, и она начнет брать за заказы дороже, а поскольку маки размножаются самосевом, ей больше не придется покупать семена. Однако слова почему-то не шли с языка.

Гвен повернулась к сидящему рядом сыну и сказала ему:

– У тебя скоро появится братик или сестричка.

Марк заплакал. В последнее время он плакал постоянно.

– Заткнись! Сил моих нет! – рявкнул Джордж.

Голова Марка дернулась назад, и он зашелся в плаче еще сильнее.

– Я. Сказал. Заткнись.

– Мама-а!

Джордж закричал на Гвен:

– Заткни его, ради бога!

– Не могу! – огрызнулась она.

Сердце у нее словно остановилось.