Молчаливый полет

16–17 марта 1951

Жалоба[266]

Я наблюдал простого дикаря,Который для таких же дикарей,Покуда не затеплится заря,Бубнил поэмы, тут же их творя,И рифмы лил, как воду водолей.И тот иль этот, воя, как шакал,Тем взбадривал поэта своего.А если не подвыли — он смолкал;Так слушатель поэту помогалУпрочивать таланта торжество…И это ведь простые дикари,

А я, цивилизованный субъект,Я слышу здесь — чего я ни твори! —Лишь отклик прочищаемой ноздриДа с ветрами прощающийся рект.

18 марта 1951

«Охотясь на пещерного медведя…»[267]

Охотясь на пещерного медведя,По-моему и груб, и деловит,Живя без дури, не блажа, не бредя,Снов наяву не видел троглодит.Но у костра, перед дневной добычей,Присел однажды незнакомый гость,Издав без слов какой-то щебет птичийИ грызть не став предложенную кость.

Окружности, кресты и закорючкиОн на земле тростинкой начерталИ что-то на ухо собаке-злючке,Впервые растерявшейся, шепталПеред красавицами яркой кучей,Всю ночь прорыскав, навалил цветовИ девы наиболее пахучейОставил безответным страстный зов.С тех пор он будущее городищеСвоими странностями удивлял,Растительной он лакомился пищей,А мяса вовсе не употреблял.Его рассматривали как святого,

…………………………………….………………………………………….………………………………………….Как…………………………………..ядом,Как новой жизни молодой побег.А он был просто первым психопатом,С каким столкнулся древний человек.

29 июня 1951

Он шел с войны[268]

Он шел с войны, он думал: «Я из многих.Не предъявлю я требований строгих,Не буду ждать ни славы, ни почета —Важней найдется у страны забота.Но, в силу свойств испытанного мною

И связанного с эдакой войною,Везде, для всех, по всем, как будто, даннымЯ буду собеседником желанным».Вдвойне ошибся: и почет и славуВезде и всюду он снискал по праву,Но слов его не слушали как на зло:«В зубах, голубчик, это всё навязло.В зубах навязло, — говорили дома, —По многим былям это нам знакомо.Всё, кроме частностей, давно известноИ в общей сложности неинтересно».

20 июля 1951

«Жизнь у нас тревожна и бессонна…»[269]