Молчаливый полет

Жизнь у нас тревожна и бессонна.Кто мы все? Спортивная колонна.Все мы вроде велосипедисты,Мы в пыли, мы попросту нечисты.Мы, надев дорожные доспехи,Щелкаем пролеты, как орехи.Мы на двухколесных самокатахЕдем, едем мимо сёл богатых.Мы в поту и по-спортсменски тощи,Прорезаем масличные рощи.Пади влажны и сады тенисты —Но несутся велосипедисты.Давят грудь цивильные доспехи,На столбах — бесчисленные вехи,Нет возможности остановиться,Оглянуться, охнуть, удивиться,Сделать в книжке краткие пометки,

Плод сорвать, трепещущий на ветке,Молоком снабдиться у молодок,Ту иль эту взяв за подбородок.Нам нестись, дистанций не считая,С терпеливостью сынов Китая,Сквозь бескрайней шири мелколесье,На движеньи зиждя равновесье.А иные валятся в канаву,Путь счастливцам уступив по праву,И лежат под тяжестью доспехов,До заветной цели не доехав.

20 июля 1951

МИНИАТЮРЫ, ЭКСПРОМТЫ, ШУТОЧНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

Воспоминание[270]

Веселого слова «пощада»Влюбленное сердце не знало, —Она говорила — «не надо!» —И руки мои целовала…

1922

Москва[271]

И город — хам, и хамом обитаем.Что изменилось со смешной поры,Когда нас царским потчевали чаемСтолицы постоялые дворы? —

Февраль 1925

Жених Тамары[272]

Памяти Сергея Есенина

Убит и демоном отогнан.В Эдем неведомый ведома,Душа распахивает окнаНеобитаемого дома.

29 декабря 1925

«Свиданьем с Раей упоенный…»[273]

Свиданьем с Раей упоенныйИ от цветов еще пьяней,

Вплету я красные пионыВ букет, преподнесенный ей.В нем чередуются пионыС гортензией и с резедойКак стихотворные пэоныЧетырехстопной чередой.Вы несговорчивы и горды.Пион один, пион другойСлетает с рифмой резедойПэон второй, пэон четвертый.Но, Рая, Рая, милый друг,Какая польза от пиона,Когда внимательней шпионаТвой недоверчивый супруг.

Июнь 1927

Экспромт в коллективное письмо к Шенгели[274]

Два странника, мы долги пробылиВдали от южных берегов,

Пока не встретились в Петрополе,В столице стужи и стихов,Что на приветственно захлопалиИз невских каменных оков.И днесь в неистовом восторге я,Следя за скачущим Петром,Во славу Нины и ГеоргияВожу рассеянным пером,Пока звенит ночная оргияНад белым невским серебром.…Но ах! и ах! журьба ТатьянинаНеубедительна для нас,Чья муза южным ветром ранена,Чем дом не Павловск, а ПарнасИ кто любезного крымчанинаОхотней слушает рассказ.

20 июля 1927

Литературная Энциклопедия Никитинских субботников[275]