Молчаливый полет

Полумесяц поднялся сонноИ достиг верхушки небес.Он казался кустом лимона,Что от чая слегка облез.Он увидел большую церковьИ, боясь провалиться вниз,Стал над самым крестовым верхом,На конец его опершись…Это было для церкви срамом,Это ей принесло ущерб:Разве можно над русским храмомВодружать мусульманский серп? —День пройдет, а в закатном свете,Лишь блеснет ночная звезда,Будет вновь турецкой мечетьюОбесчещенный храм Христа.Нет, христьяне! Мы всем народомОщетиним винтовок лесИ пойдем крестовым походомНа султана ночных небес!

Май 1925

Дети[163]

Сынишка проказливей дочки,У мальчика игры грубей —Ему бы гонять голубейДа кошек вымачивать в бочке.Он будет вождем — решено.Но девочка тоже не ангел —И если мечтает о ранге,То только царицы Кино.«Жемчужина» — нежный эпитетИ дан ей покорной толпой…Конечно, сначала ковбойЖемчужину эту похитит.У «Мери» центральная рольИ «Мери» сплошная приманка —Пусть пес не похож на мустанга,А брат не экранный король.Ее добросовестно выкравИ трепетный стан обхватив,

Он должен — степной детектив —Внезапно нарваться на тигров,А «тигры» в булыжных степяхНесутся от них врассыпную,Кудахчут, сценарий минуя,И крыльями бьют второпях…Но в блеске центральной фигурыДефектов не видит никто —Спасибо вам, тачка-авто,И брат, и собака, и куры!— Скажите, не всё ли равно,Чье сердце в слезах замирает —Актеры ли в правду играютИль дети играют в кино! —

Май 1925

Поздно на улице[164]

Всё пусто, голову кружа,Всё тихо, жизнь из улиц вынув,И спят ночные сторожаВ дверях надменных магазинов.

У переулка липкий торгС какой-то девушкой усталойНа принудительный восторгВедет гуляка запоздалый.Фонарь истратился дотлаВ объятьях мух-огнепоконниц,И первая поет метлаО прозе дворницких бессонниц.В такую темь, в такую рань,Где всё «вчера», где ночь пропала,В календарях стирая грань,Нас вечность провожает с бала.Она нас просит не бежатьИ учит тоном господинаСекрет бессмертия решатьНа сутках, слитых воедино.

Ноябрь 1925

«Багдадский вор»[165]

— Пойдем в кинематограф, Тата!Забыв о беспокойном дне,

Посмотрим Вора из БагдадаНа оживленном полотне. —Звенит рассказ Шехерезадин,Неотразим Багдадский Вор,Хотя жара, хотя досаденИдущий рядом разговор.Но чем смелей герой багдадский,В одном порыве всех родня,Тем незаметней смех солдатскийИ пар влюбленных воркотня.А уж у входа ждут заботы,Арабский конь уж кончил ржать,И должен я, держа Вам боты,Вас гурией воображать,Когда, оставив небылицы,Шехерезаде и Фатьме,Вы мокрым взором КобылицыМеня отметите во тьме.

Декабрь 1925

Компас жизни[166]