Молчаливый полет

Я Вас не знал и знать не мог,О рыцарь Пушкинских традиций,Носитель ордена в петлицеИ Царскосельский педагог!Но разрешите Вам податьМою участливую рукуВ непоправимую разлуку,В безоблачную благодать…Когда трагический вокзал— Дорога в русскую Пальмиру —Парализованную лируБессрочной ссылкой наказал,Ваш непутевый ученик,С тревожным гимном музе Вашей,

Как лист, безвременно упавший,На ржавом гравии поник.В делах поэзии и дракОн был, как Лермонтов, неистовИ, как другой (из лицеистов),Самодержавию не враг.Их всех томило на плечеЯрмо отличий в ссыльной дымке,И каждый пал на поединкеВ пороховом параличе.Но неизменен царскосел,Одетый в статские мундиры,В набор армейского задирыИль в переделанный камзол!

И чем — скажите — фонариЕкатерининского паркаСветлее сального огаркаВ тоске Михайловской зари? —Поныне ссыльная семьяПосильно борется со скукой,И слава круговой порукойПлывет над всеми четырьмя…Ну что ж? — в мешке ли ямщикаИли в вагоне полосатом —Беги, мой стих, за адресатомНа Юг, на Север и в ЧеКа!Мне остается робкий зов,Певучий адрес на конверте

И верная мечта о смертиОстановившихся часов…

17 августа 1927

1914[195]

Справлять боевые походыНа рельсах, пешком и верхом,Видению мнимой свободыСлужить подневольным грехом,А после — скрывать под тулупомПокрытые ржой обшлагаИ плакать над стынущим трупомУбитого мною врага…

21 августа 1927

Разговор[196]

— Лгать не надо, лгать нехорошо!Кто тебя учил, дружок?Папа купит мальчику ружьеИ охотничий рожок… —Ах, как трудно вдовому в бедеИстину в груди сжимать,Если сын выпытывает, где,И когда вернется мать…— Мать вернется: скрипнет колесо,Остановится возок… —«Лгать не надо, лгать нехолосо!Кто тебя уцил, длужок?»

22 августа 1927

Мираж[197]