Молчание ягнят

Полицейский извлек из-под дивана засунутую им туда газету и удобно расположился на своем прежнем месте.

Нужно было сосредоточиться. Хотелось остаться в квартире одной, но Старлинг понимала, что ей еще здорово повезло: квартира могла быть битком набита полицейскими.

Она начала с кухни. Кухня явно принадлежала весьма легкомысленной хозяйке. Кэтрин пошла домой за воздушной кукурузой, сообщил полиции ее приятель. Старлинг открыла морозилку. Там лежали две коробки воздушной кукурузы, нужно было только поместить ее в микроволновую печь, и все. Из кухни стоянку не было видно.

— Вы сами откуда?

Старлинг не сразу поняла, что вопрос адресован ей.

— Вы сами откуда?

Полицейский наблюдал за ней с дивана, глядя поверх газеты.

— Из Вашингтона, — ответила она.

Под раковиной — ага, царапины на колене трубы. Значит, они снимали сифон и проверяли содержимое. Молодцы они там, в ТБР. Ножи тупые. Машиной для мойки посуды пользовались, но посуду не вынули. В холодильнике — творог и готовые фруктовые салаты. Кэтрин Мартин покупала полуфабрикаты, чтобы не тратить времени на готовку. Скорее всего, в одном и том же магазине, может быть, в таком, куда можно подъехать и купить продукты, не выходя из машины. Где-нибудь рядом с домом. Может, кто-то следил за магазином. Стоит проверить.

— Вы из прокуратуры?

— Нет, из ФБР.

— Генеральный прокурор должен приехать, на инструктаже говорили. Вы давно в ФБР?

В отделении для овощей лежал резиновый кочан капусты. Старлинг перевернула его и осмотрела вделанный в него футляр для драгоценностей. Пусто.

— Вы давно в ФБР?

Старлинг взглянула на парня:

— Послушайте, знаете что? Мне, возможно, надо будет задать вам кое-какие вопросы, когда я закончу осмотр помещения. Может, вам придется мне помочь.

— Конечно, если смогу.

— Прекрасно. Очень хорошо. Тогда давайте подождем и после поговорим подробно, ладно? А то мне нужно подумать надо всем этим.

— Да ладно, это без проблем.

Спальня была светлой, полной солнечной, лучистой дремы, это всегда нравилось Клэрис. Обивка и покрывало, как и вся мебель, были гораздо дороже, чем большинство молодых женщин могли бы себе позволить. Коромандельская ширма, две изящные эмали на полке и отличный ореховый секретер. Две кровати. Старлинг приподняла покрывала. Ролики у левой кровати зафиксированы, у правой — нет. Кэтрин, скорее всего, сдвигает их, когда ей это удобно. Может быть, у нее есть любовник, о котором не знает этот ее приятель. А может, они иногда остаются здесь вдвоем. На автоответчике у нее нет дистанционного сигнализатора. Надо быть тут, когда мамочка звонит.

Автоответчик был точно такой, как у Старлинг. Она открыла верхнюю панель. Кассет не было. Вместо них лежала записка: «Кассеты конфискованы ТБР, № 6».

Комната была аккуратно прибрана, но казалась какой-то взъерошенной: те, кто проводил обыск, мужчины с большими руками, пытались вернуть все на свои места точно, как было, но промахивались самую малость. Старлинг могла сказать, что тут производили обыск, даже если бы на всех гладких поверхностях в комнате не осталось следов порошка для снятия отпечатков.

Старлинг вовсе не думала, что преступный замысел мог быть осуществлен в ванной. Крофорд, по всей вероятности, был прав, полагая, что Кэтрин схватили прямо на стоянке. Но Старлинг хотела узнать Кэтрин, а та жила здесь. Живет, поправила себя Старлинг. Она здесь живет.

В тумбочке возле кровати лежала телефонная книга, упаковка салфеток, коробка с гигиеническими принадлежностями, а за ним фотоаппарат «Поляроид SX-70» с длинным тросиком, а рядом с ним легкий складной штатив. Гм-м-м-м. Застыв, словно ящерица, Старлинг глядела на фотоаппарат. Она несколько раз моргнула, точно как ящерица, но не дотронулась до камеры.

Больше всего Старлинг заинтересовал стенной шкаф Кэтрин Бейкер Мартин. Метка прачечной К-Б-М. Множество платьев, некоторые очень хороши. Кое-какие ярлыки были знакомы, например «Гарфинкель» или «Бритчис», знаменитые вашингтонские фирмы. Подарки от мамочки, сказала себе Старлинг. Платья Кэтрин были в строгом стиле и двух размеров: одни, догадалась Старлинг, годились ей, когда она полнела до 70 килограммов, другие — когда худела до 62-х. Еще было несколько пар брюк, рассчитанных на критическое прибавление веса, и свитеры из дорогого модного магазина. На висячей распорке — двадцать три пары туфель. Семь пар фирмы «Феррагамо» сорок первого размера, несколько пар кроссовок фирмы «Рибок», остальные — поношенные мягкие уличные туфли. На самой верхней полке — рюкзак и теннисная ракетка.

Вещи, принадлежащие отпрыску привилегированной семьи, студентке и учительнице-практикантке, гораздо лучше обеспеченной, чем большинство ей подобных.