Молчание золотых песков

Мозг представляет собой серое студенистое вещество, кровь к которому поступает по разветвленной сети кровеносных сосудов и капилляров. Серое вещество состоит из миллиардов клеток, способных вырабатывать и посылать слабые электрические импульсы. Вся эта влажная масса заключена в черепную коробку, покрытую слоем кожи с растущими из нее волосами. Последние иногда выполняют роль слабого, но все же амортизатора. Клетки мозга гибнут со скоростью, зависящей от образа жизни человека, и уже не репродуцируются. Если при ударе по голове разрушаются клетки правого полушария, то человек теряет способность слышать, говорить, читать и писать. Клетки, находящиеся в левом полушарии мозга, их функции исполнять не могут. Вживляя в мозг шимпанзе тончайшие электроды, ученые могут вызывать у животного различные ощущения. Например, удовольствие. Нейрохирурги способны сделать так, что кролик станет отчаянно храбрым, а кошка начнет бояться мыши. Приставив к вашей голове чувствительные датчики, они могут измерить интенсивность, с которой ваш мозг испускает альфа-волны. Если она высокая, то у вас высокие способности к запоминанию. У заядлых курильщиков уровень таких волн низок. Еще ниже он у людей, живущих в местах, где атмосфера сильно загрязнена. Например, в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе или Бирмингеме. Возможно, что мы зря тратим огромные деньги, посылая молодежь на учебу в Лос-Анджелес, Чикаго, а потом и в Финикс.

Так или иначе, правша, получая удар чуть правее центра головы, теряет способность мыслить. Со временем эта способность может восстановиться, а может и нет. Все зависит от силы удара. Если произошло кровоизлияние, то надежды на то, что клетки мозга восстановят свои функции, практически нет.

Если же вам все же повезет и это произойдет, то лишь через большой промежуток времени. Однако и тогда вы с неимоверным трудом сможете восстановить в памяти то, что было с вами до и после удара. Может случиться и так, что вы, включив музыкальный автомат, музыки не услышите, а если все же услышите, то без стереофонического звучания.

Забудьте о том, что часто показывают в телевизионных сериалах: парень, получивший сильнейший удар по голове, на ходу выскакивает из мчащейся на бешеной скорости машины, приходит в себя в больнице, глотает таблетку, принесенную крошкой Милли, и тут же сообщает копу, что преступник, похитивший ребенка, был мужчина-альбинос. В реальной жизни он, открыв глаза, будет долго вспоминать свое собственное имя и удивляться, почему в глазах у него двоится, а из носа постоянно что-то течет.

Очнувшись, я понял, что лежу на боку, сдавленный со всех сторон. К телу липнет мокрая от пота ткань. Левая щека упирается во что-то шершавое. Руки не шевелятся. Откуда-то издалека доносится урчание двигателя. Совсем рядом слышен тихий женский плач. В нем не чувствуется ни страха, ни боли, ни сожаления. Это даже не плач, а скорее подвывания. И вновь — темнота.

А вот еще один фрагмент. Меня трясут, толкают, переворачивают. Живот упирается во что-то твердое, чья-то рука обхватывает мои ноги, и я отрываюсь от пола. Какой-то сукин сын собрался тащить меня на себе! Я захожусь в сухом кашле, после которого меня начинает рвать. Меня тут же роняют на песок, дыхание у меня сбивается, я снова давлюсь от кашля. И теряю сознание.

Потом другие всплески воспоминаний. Одни из реальности, другие — результат видений.

Я медленно открываю глаза и постепенно начинаю осознавать, что сижу на песке, опираясь о дерево. Заведенные за спину руки туго связаны в запястьях. Я пытаюсь ими пошевелить, но не могу этого сделать. Пальцы руки тоже не действуют.

Я опускаю глаза и вижу перед собой знакомые плавки. Далее мой взгляд скользит по загорелым мужским ногам, покрытым мелкими кудряшками выгоревших под солнцем волос. Лодыжки туго стянуты прочным нейлоновым кордом толщиной в четверть дюйма. Ступни ног распухли. Ноги широко расставлены — длина корда между лодыжками составляет около двух футов. В центре треугольника, образованного на песке моими ногами и натянутым нейлоновым кордом, торчит дерево.

Я напрягаю мозг. Неужели я нахожусь здесь так давно, что оно успело вырасти? Вряд ли. Деревья быстро растут? Нет, очень и очень медленно. Отлично. В таком случае мог ли я перекинуть через него ноги? Долгая пауза на раздумья. Нет. Оно слишком высокое. Ноги у меня связаны. Кто это сделал? Я? Нет. Не мог я так затянуть корд, что он больно врезался мне в кожу. К тому же ступни распухли и кровоточат. Это сделал кто-то другой. Попробовать развязать? Но у меня связаны руки, и я даже не могу ими пошевелить. Тогда свалить дерево? Тоже не получится. Выходит, что я так и буду здесь сидеть.

Я медленно, очень медленно повернул голову влево. Я сидел в тени дерева, а когда взглянул на ослепительно белый песок, в глазах у меня зарябило. Море было спокойным.