Мольер

Можно ли поверить, что юноша из хорошей семьи, экс-камердинер короля дошел бы, за неимением лучшего, до того, чтобы стать ярмарочным зазывалой? Средства к существованию у него есть. Природная гордость удержала бы его от такого падения. Единственно возможное объяснение — что он хотел попробовать свои силы на публике, проверить себя, нанявшись на службу к «оператору». Но глотать настоящих змей, с риском для жизни! Он никогда не отличался физической храбростью, хотя духом был отважен до безрассудства. Если и предположить, что он работал на лекаря-шарлатана, то, скорее всего, опыт этот был недолгим. Поскольку театр входит в моду и власти не только терпят, но и поощряют его, поскольку, с другой стороны, никакие связи не помогают получить ангажемент, что остается делать, как не создать собственный театр и не стать во главе его? Очевидно, можно не искать других причин возникновения Блистательного театра. Мадлена — трагическая актриса; Мольер — комик. Но он еще не сделал своего выбора, вернее, публика еще выбора не сделала. Из любви к Мадлене он готов на любые условия. Она побуждает его играть героев, может быть, искренне думая, что у него есть к тому талант. Это единственный час в жизни Мольера, когда он безоглядно и доверчиво отдастся всем иллюзиям юности. И потому горькая история заранее предопределенного краха Блистательного театра вызывает у нас такое сочувствие.

30 июня 1643 года в доме Бежаров подписано свидетельство о рождении Блистательного театра, то есть договор между членами труппы. Новая труппа — своего рода маленькая республика. Решения принимаются большинством голосов. Только Мадлена имеет право сама выбирать роли. В этом товариществе и доходы и траты — общие.

Предусмотрено все — кроме провала! Кто же эти актеры, собравшиеся вокруг Мольера и троих Бежаров? Первым подписывается Дени Бейс, книготорговец из предместья Сен-Жак; он брат Шарля Бейса, адвоката в Парламенте и драматурга. Жермен Клерен, сьер де Виллабе, — профессиональный актер; известно, что в 1656 году он был главой труппы Его Королевского Высочества. Никола Боннанфан, сьер де Круазак, служил раньше письмоводителем у прокурора; после неудачи Блистательного театра он продолжит свою сценическую карьеру. О Жорже Пинеле, именуемом Ла Кутюр, рассказывают, что он был учителем Мольера и что Жан II Поклен будто бы засылал его к Жану-Батисту, чтобы уговорить сына отказаться от артистического призвания, но Мольер, наоборот, убедил своего бывшего наставника поступить на сцену. В действительности же Пинель, который называет себя «преподавателем философии и учителем языков», скорее всего, профессиональный актер; в 1664 году он будет в составе труппы Маре. Мадлена Маленгр, именуемая де Сен-Марсель, — лицо безвестное, исчезающее вместе с Блистательным театром. Катрина Десюрли, родившаяся в 1627 году, — дочь чиновника в канцелярии тайного королевского совета, Этьена Десюрли; она уходит из Бургундского отеля, чтобы разделить судьбу Мадлены Бежар и Мольера; профессиональная актриса, она должна помогать семье; умирает она в 1679 году. Нет нужды подчеркивать разношерстность этой «компании», в которой бывший письмоводитель, учитель чистописания и другие дилетанты соединились с актерами профессиональными, но — так или иначе — несостоявшимися. У Мадлены и Жана-Батиста устремления слишком разные, чтобы они могли связать воедино членов своей труппы. Все обстоятельства словно нарочно складываются так, чтобы обеспечить провал. И все же они надеются, делая ставку на то, что Парижу не хватает зрелищ. Напомним, что в то время в столице работают только три театра: Бургундский отель, Маре и — с перерывами — Итальянцы со Скарамушем.

ЗАЛ «МЕТАЙЕ»

12 сентября 1643 года труппа Мольера снимает «Метайе» — зал для игры в мяч, принадлежащий «досточтимому Ноэлю Галлуа, учителю игр». Этот зал был заново отстроен в 1600 году на месте старого зала — «Шардон», разрушенного в смутные времена Лиги[53]. Строитель, Арнуль Метайе, дал залу свое имя и вывеску — «Крепкий Май»[54]

(вымученный каламбур).

Возникает вопрос, почему театральные труппы в те годы так часто устраиваются в залах для игры в мяч. Таких залов в Париже в 1640 году более тысячи. «Большая труппа» Бургундского отеля играет в «старом зале для игры в мяч, переделанном под театр», равно как и «малая труппа» Маре. Такие залы напоминают наши крытые теннисные площадки; это прямоугольники размером 3X10 метров, 5 метров высотой, с деревянными боковыми галереями и ложами. Такая конструкция при незначительном переоборудовании позволяет давать публичные представления.