Мольер

«Утешь меня, маркиз. Вчера, в пикет играя,Я сделал в партии отменно глупый ход,А мог партнеру дать хоть сто очков вперед.Покою не дает мне целый день досада,Готов всех игроков послать я в пекло ада.Хоть впору вешаться и высунуть язык!

Мне нужно два очка, ему же — целый «пик».Сдаю ему шесть карт. И все ж он просит снова.Но мне довольно, я не говорю ни слова:В моих руках туз треф (вообрази конфуз!)С десяткою червей, валет, король и туз.Из бубен короля и даму по порядкуЯ сбросил им вослед; дал даму пик, десятку;

Пришлось еще купить. Вновь дама на руках.Ну, словом, квинт мажор есть у меня в червях.А мой партнер с тузом (я полон удивленья!)Бубновой мелочью вдруг начал наступленье.Нет дамы у меня, нет больше короля.Но нужен «пик» ему — и не волнуюсь я;

Две взятки я возьму бесспорно; у него жеСемь бубен на руках, четыре пики тоже.Он сдал последнюю; уж я решать готов,Какого предпочесть из двух моих тузов.Червонному тузу я вверился, к несчастью.Но он с трефовой сам давно расстался мастьюИ так меня покрыл шестеркою червей,

Что ни полслова я не мог сказать над ней.Ну как перенести подобную потерю?Ведь я своим глазам до сей поры не верю».

Парад докучных продолжается, прерываемый танцами. Это не более чем беглые силуэты, карандашные наброски; они задуманы с расчетом на то, чтобы вызывать улыбки и смех, но, впрочем, хорошего вкуса не оскорбляют. Каритидес («сын Харит»[118]) — докучный проситель, фигура, очевидно, отлично знакомая Фуке и Людовику XIV. Ормен придумал верное средство разбогатеть, но занимает два пистоля у Эраста. Филинт — чересчур благожелательный приятель, «прилипчивый», сказали бы мы сегодня. Даже маски, заполняющие сцену, — и те докучные.

МАРКИЗ ДЕ СОКУР

В посвящении Людовику XIV Мольер, хотя и говорит шутливо, что «человек, посвящающий книгу, есть тоже в своем роде довольно невыносимый докучный», но благодарит короля за одобрение, которым тот «вызвал к пьесе всеобщее благоволение». А также за приказание добавить к ней еще одного докучного; «при этом Вы были так добры, Ваше величество, что раскрыли мне его черты, и потом этот образ был признан лучшим во всей комедии». Речь идет о Доранте, завзятом охотнике, который выводит Эраста из себя бесконечным рассказом об охоте. Этого персонажа изначально не было в пьесе. Но известно, что в вечер праздника у Фуке король, поздравляя Мольера, указал ему на господина де Сокура и сказал: «Вот большой чудак, которого ты еще не изобразил». Это слово — «чудак» — вовсе не так уничижительно, как можно подумать; на языке той эпохи оно выражает, скорее, сочувственный интерес, чуть-чуть насмешливое удивление. Предложение Людовика XIV — это приказ, и Мольер с радостью вводит в комедию новое лицо, Доранта: