Мольер

«В кругу охотников, не ведающих лени,С утра собрались мы вчера на гон оленийИ стали в должный час в назначенном логу,Короче говоря, у леса, на лугу.А так как для меня охота — наслажденье,Я порывался в лес, исполнен нетерпенья.Вот наконец решил охотников советОленя загонять, которому семь лет,

Хотя, по-моему, — я ошибаюсь редкоВ приметах и следах — олень тот был двухлетка.Для гона выбрали места и нужных лицИ спешно принялись за завтрак из яиц.Вдруг деревенщина с отменно длинной шпагойНа племенном коне, с напыщенной отвагой,Породу жеребца хваля нам битый час,Своим приветствием задерживает насИ, сына приведя — растет досада наша! —

Знакомит с олухом, таким же, как папаша.Охоту знает он и вдоль и поперекИ с нами бы хотел отправиться в лесок.Да сохранит вас бог, когда вы на охоте,От тех, что трубят в рог на каждом повороте,От тех, что во главе десятка жалких псовНадменно хвастают: «Вот свора! Я готов».Приняв его в свой круг и выслушав без спора,

Мы на олений след поехали вдоль бораВ трех сворах. Эй, ату! Заметить каждый мог,Собаки повели. Я — вскачь. Я дую в рог.Олень покинул лес, бежит на гладком месте,Собаки вслед за ним, и все так дружно, вместе,Что можно их накрыть одним большим плащом.Олень уходит в лес. И мы тогда даемБыстрейшую из свор. Я тороплюсь безмерноНа Рыжем вслед. Его ты видел?»

И так далее. Монолог начинен специальными терминами и может так же порадовать настоящего охотника, как рассказ о партии в пикет — любителя карточной игры. Кто же был этот Сокур? Шарль Антуан Максимилиан де Бельфорьер, маркиз де Сокур, несметно богатый владелец замка Тийолуа, про который госпожа де Севинье[119] сказала, что это «королевское жилище». Его женитьба в 1656 году на красавице Мари-Рене де Лонгёйль, дочери маркиза де Мезон, министра и суперинтенданта финансов, построившего замок Мезон-Лафит, еще увеличила его состояние. Страстный охотник, ловелас, заядлый дуэлянт, столь же храбрый, сколь ветреный; хорошенькая жена нимало не заставила его остепениться. Бенсерад пишет:

«Красотки и дурнушки, словом, все на светеВ Сокура влюблены.Но чудеса: довольны им все жёны этиВплоть до его жены».[120]

О нем даже песенки поют:

«Избытком пылких чувств и силКого Сокур не покорил!»[121]

Он на виду при дворе, где может блистать благодаря своему богатству; он участвует во всех празднествах, во всех церемониях. В 1661 году он еще не получил должности обер-егермейстера Франции, которая сделает его одним из шести «офицеров Короны»[122], но его страсть, чтобы не сказать мания, к охоте всем известна. 25 августа, когда на втором представлении «Докучных», в Фонтенбло, появляется новый персонаж — Дорант, его узнают все. Возможно, что Мольер с ним советовался насчет охотничьей терминологии и построения сочиняемого им «егерского» монолога. Во всяком случае, Сокур на него не обижается. Может быть, он польщен, что послужил прототипом для пьесы, а может быть, просто не хочет вызвать неудовольствие короля. Это человек не очень умный — так сказать, маленькая голова на огромном туловище, — но живой и ловкий, импозантный, очень живописный. По этой причине он был включен в свиту Людовика XIV на свадьбе короля (и запечатлен на шпалере Лебрена). Мы увидим его и в великолепном шествии, открывающем «Увеселения волшебного острова», где он изображает доблестного Оливьеро. Четверостишие, относящееся к нему, звучит двусмысленно: