Молодая элита (ЛП)

— Вот и займись ее обучением. Посмотрим, как она будет справляться. Если ты не изменишь своего решения, мы избавимся от нее. Но до тех пор, — взгляд Энцо становится жестким, — она останется с нами.

«Мы совершаем ужасную ошибку», — думает Рафаэль, но почтительно склоняется перед принцем:

— Слушаюсь, Ваше Высочество.

Его волосы при поклоне соскальзывают вперед, обнажая шею. Придвинувшись, Энцо мягко отодвигает воротник Рафаэля в сторону и видит на его шее жуткие бордовые синяки, как будто его кто-то пытался душить.

Только теперь, приподняв подбородок Рафаэля и развернув его лицо к свету, Энцо замечает в уголке его рта кровоподтек.

— Это сделал кто-то из твоих клиентов? — спрашивает он, глядя Рафаэлю в глаза.

Не поднимая взгляда, Рафаэль поправляет воротник и перебрасывает блестящую волну волос через плечо. Он ничего не говорит, зная, что его молчание само ответит на вопрос Энцо.

— Его имя, — приглушенно требует принц.

Рафаэль не сразу отвечает. Большинство его клиентов нежны с ним, даже в страсти. Но не все. Возвращаются воспоминания о прошедшем вечере, о грубых руках на шее, об ударе о стену, о пощечине, об оскорблениях, злобно выплевываемых ему в ухо. Такое случается довольно редко, и Рафаэлю не нравится беспокоить этим Энцо.

Работа Рафаэля очень важна для общества «Кинжала». Он не наделен такой силой, как другие, и не может убивать, но он может обольщать. Многие из клиентов, потеряв голову от любви к нему, становятся верными покровителями общества. В его постели заключаются политические союзы.

И всё же. Эта работа таит в себе свои опасности. «Нужно сначала рассказать обо всем мадам. Она сама уладит этот вопрос. Возьмет с него дополнительную плату за насилие и запретит ему встречаться со мной». Но Рафаэль встречает взгляд Энцо, и его чуткое сердце черствеет. Нет, не в этот раз. Некоторые заслуживают наказание посерьезнее штрафа.

— Маурицио Салдана, — отвечает он.

Энцо кивает. Выражение его лица не меняется, однако в глазах вспыхивают ярко-красные крапинки. Он прижимает палец к груди Рафаэля. Его голос тих, но не требует пререканий:

— В следующий раз ничего от меня не скрывай.

* * *

Утром Инквизиторы находят графа Маурицио Салдана прибитым к парадной двери его собственного дома. Его рот открыт в безмолвном крике, а тело обуглено до неузнаваемости.

Магия — сокращенный термин, взятый из книги «Трюки Магиано», в которой описаны деяния известного молодого шарлатана Магиано, так и не пойманного Инквизицией.

— Из очерка Рафаэля Лорана Бассета.

Аделина Амутеру

Виолетта боялась грозы.

Когда мы были маленькими, она при первом же раскате грома тайком пробиралась в мою спальню. Забиралась в мою постель, будила меня и прижималась своим худеньким телом ко мне. Снаружи бушевала гроза, а я, обняв сестру рукой, тихо пела ей мамину колыбельную. Хоть мне и неприятно признаваться в этом, но мне нравилось ощущать ее беспомощность. В эти мгновения я чувствовала себя сильной и считала себя лучше сестры.

Так начинается мой сон. За окном грохочет гром. Во сне я просыпаюсь в своей спальне и обнаруживаю прильнувшую ко мне сестру. Она лежит под одеялами, повернувшись ко мне спиной и дрожа, ее темные локоны красивой волной лежат на моей подушке. Я сонно улыбаюсь.

— Не бойся, Виолетта, — шепчу я. — Это всего лишь гроза. — Я обнимаю ее за плечи и запеваю колыбельную.

«Это больше чем гроза», — шепотом отвечает она мне. У нее странный голос. Шипящий. Нечеловеческий.

Я обрываю песню. С моих губ сходит улыбка.

— Виолетта? — Я переворачиваю сестру лицом к себе.

У нее нет лица.

Внезапно кровать рушится подо мной, и я падаю. Падаю, падаю, падаю. Кажется, я буду падать вечно.

Всплеск.

Я отчаянно рвусь вверх. Выплыв на поверхность, хватаю ртом воздух и вытираю с глаз воду. Где я? Меня со всех сторон окружает спокойная гладь океана, ни одного островка на виду. Над головой угольно-серое небо. Вокруг — черный океан.

Я в водах Подземного мира. Мира мертвых.

Я сразу же это понимаю, потому что свет здесь совсем не такой как в мире живых — яркий и чистый, отгоняющий тени своим теплом. Тут свет мертвый, настолько слабый, что всё кругом окрашено серым. Нет ни цвета, ни звуков. Только неподвижный океан. Я вглядываюсь в темную воду, и желудок сжимается от страха. Черная, безбрежная океанская глубь заполнена скользящими, призрачными силуэтами монстров.

«Аделина», — шепотом зовет меня кто-то.

Я поднимаю взгляд и вижу девочку, идущую ко мне по поверхности океана. У нее бледная, фарфоровая кожа, костлявое тело, прикрытое белыми шелками, и длинные черные волосы, застилающие водную гладь бесконечной паутиной. Это Формидите, ангел Страха, дочь Смерти. Мне хочется кричать, но из горла не выходит ни звука.

Она наклоняется ко мне. Там, где у нее должны быть глаза, нос и рот, я вижу лишь кожу, словно на ее лицо плотно натянута ткань. Это она, а не Виолетта прижималась ко мне в спальне.

«Страх — это сила», — шепчет она.

Костлявая рука хватает меня снизу и утаскивает под воду.

* * *