Молодая элита (ЛП)

Мой пульс учащается. «Успокойся. Сосредоточься», — говорю я себе, однако всё еще дрожу после столкновения с Пауком, а от предчувствия того, что меня ожидает, по коже бегут ледяные мурашки. Паук обладал способностью видеть в полной темноте. Какой силой одарена Шагающая по ветру? Может, она летает?

Слух пронзает оглушительный крик. Вздрогнув, я вскидываю руки, закрывая уши ладонями в напрасной попытке приглушить звук, но он лишь становится громче. Этот звук разрушает всё вокруг меня, ослепляя, окрашивая мир в красные тона, заполняя собой разум. Я не могу видеть. Не могу думать. Острый как бритва крик режет уши точно нож. Они, наверное, кровоточат. Я смутно ощущаю кожей холодный камень. По щекам текут слезы. Я отрешенно осознаю, что упала.

Что-то в глубине меня шевелится, я тянусь к нему, но промахиваюсь. Что это за сила такая? Как с ней сражаться? Как оборвать крик, идущий из твоей собственной головы? Я пытаюсь подняться, но крик отвлекает, мешает. Он снова и снова вспарывает воздух, грозя меня поглотить.

Каким-то образом через весь этот хаос я слышу голос Шагающей по ветру. Она словно стоит рядом со мной. Дернув головой в сторону, я вижу ее.

Она смеется.

— Смотри под ноги, волчонок, — усмехается она.

Внезапно меня обхватывает и отрывает от пола воздушный кокон. Руки Шагающей по ветру вытянуты в моем направлении. Подняв меня выше, она делает резкое, режущее движение ладонью. В ушах свистит ветер — я лечу в другой конец грота. Ударившись спиной о стену, я сломанной куклой падаю на пол. Крик не прерывается.

Совершенно ничего не в состоянии сделать, я сворачиваюсь в клубок, когда Шагающая по ветру подходит ближе. Она опускается передо мной на колени, и всё, что я вижу — ее ухмылку. От боли в спине прерывается дыхание, а крик в сознании выматывает душу. Этот крик похож на мой собственный. Я вижу, как отец, глядя мне в глаза, тащит меня за волосы под дождем. Виолетта за нашими спинами умоляет его остановиться. Он не обращает на нее внимания.

Больше я терпеть этого не буду. Во мне растет ярость, и я тянусь к неподдающейся моей воле силе. Надо мной нависает призрак отца, нас с ним пеленой окружает крик сестры. Дезориентированная, я со сдавленным стоном хватаюсь руками за воздух.

Ладонь что-то задевает. Крик неожиданно обрывается, и отец с сестрой исчезают. В этот раз я не слышу никаких смешков. Шагающая по ветру согнулась в метре от меня, держась за шею. Струйка крови течет по ее руке в том месте, где я расцарапала ее ногтями. Я пораженно осознаю, что ударила ее, думая, что бью отца. Внутри меня всё еще бурлит ярость — черная, жгучая… почти податливая.

Я сжимаю зубы.

— Ну и как тебе? — зло цежу я. — Нравится нападать на меня, пока я беззащитна?

Шагающая по ветру молча смотрит на меня. Затем отнимает от шеи ладонь, показывая мне глубокие порезы.

— Ты далеко не беззащитна. — Подойдя, она помогает мне встать на подгибающиеся ноги. — Неплохо. — В ее голосе нет ни толики злости. — Вижу, любишь, когда тебе бросают вызов.

Моя ярость постепенно сменяется смятением. Это что, был комплимент?

— Что, — удается выдавить мне, — у тебя за сила такая?

Шагающая по ветру смеется, видя недоуменное выражение моего лица. Ее, похоже, совсем не волнуют раны на шее, и почему-то она кажется мне дружелюбной.

— Сила ветра. Я могу всё, что может он. Выть, шуметь, отрывать от земли.

Она оставляет меня. Другие перешептываются между собой, их тихие голоса эхом отдаются в пустом пространстве грота. Энцо выходит вперед, спокойно заложив руки за спину.

— Уже лучше. — Он поджимает губы. — Но недостаточно хорошо.

Я жду продолжения, покачиваясь на ослабших ногах и пытаясь отдышаться. Взгляд Энцо прожигает душу, и меня затопляет волной страха и возбуждения.

— Проблема в том, Аделина, — говорит он, подходя ко мне, — что ты просто не боишься.

Сердце подпрыгивает и начинает неистово биться.

— Я боюсь, — выдыхаю я, но мой голос выдает сомнения.

Что он собирается сделать со мной?

— Ты знаешь, что твоей жизни ничего не грозит, — продолжает Энцо. — И не примешь тьму внутри себя, пока не посмотришь в глаза смерти. Именно поэтому ты не можешь использовать силу ярости и страха. — Он расцепляет руки. — Посмотрим, смогу ли я тебе в этом помочь.

Вокруг нас встает стена огня, освещая весь грот. Языки пламени поднимаются до самого потолка. Ощутив кожей жар, я в ужасе шарахаюсь в сторону. В горле зарождается крик. Нет, нет, нет. Только не огонь. Что угодно, только не он. Всё, что я вижу — глаза Энцо, смотрящие на меня — темные и решительные. Как много огня.

«Я не привязана к столбу, — успокаиваю я себя. — Всё в порядке. Мне не страшно». Но я не верю самой себе. Мысленно я уже на месте своей предстоящей казни — Инквизиторы убьют меня на глазах у всех, наказывая за смерть отца и наслаждаясь тем, как пламя пожирает мою плоть. Боги, спасите меня. Нападения Паука и Шагающей по ветру блекнут в сравнении с этим. Мне кажется, что огонь сужает круг. Так и есть. Мне трудно дышать.

Энцо напоминает мне, каково это — смотреть в глаза смерти.