Молодость Людовика ХIV

Мол. О, позвольте мне поцеловать вашу руку. Это единственная милость, которую мне осталось желать. (Король протягивает руку, Мольер почтительно ее целует и уходит. В это время передняя наполняется придворными в охотничьих костюмах).

ЯВЛЕНИЕ 19-е.

Король и весь двор,

Кор.

Ну, господа, в путь дорогу. Надеюсь, что этот день также счастливо окончится, как начался. Идемте! (Король выходит и все за ним.)

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

Венсенский лес. Налево, так называемый, дуб св. Людовика. Направо группа деревьев, а за ними грот из переплетенных веток и вьющихся растений.

ЯВЛЕНИЕ 1-е.

Король, королева, Филипп, Мазарини, принцесса Генриэтта, Мария Манчини, графиня де ла Мот, граф де Гиш, герцог Грамон, оба Вильруа, Данжо, Вилькье, Беринген, пажи и проч.

(Все эти лица разделены на группы. Одни сидят, другие лежат, третьи разговаривают стоя, Пажи прислуживают. Первая группа, под дубом св. Людовика, состоит из королевы, принцессы Генриэтты, графини де-ла-Мот, Бсрнуена и Шевалье-де-Лорен. Вторая группа направо, состоит из короля, Филиппа, Марии Манчини, графа де-Гиш, маркиза Вильруа и графа Данжо. Третья группа — Мазарини, герцог Грамон, герцог Вильpyа и Вилькье. Две или три другие группы пополняют картину. На траве разосланы ковры, на которых разные блюда, стаканы, бутылки и проч. Охотничий завтрак приходит к концу.)

Мария (вполголоса, показывая на Данжо, который что-то записывает в книжке), Любопытно было бы узнать, ваше величество, что такое пишет Данжо. Я готова пари держать, что это новый мадригал в честь вашей пассии, графини де-ла-Мот д'Арженкур, которая таким зверем смотрит на нас издалека. Даже королева, и та заметила ее суровые взгляды и, если не слышит наш разговор, то, по крайней мере, следит за каждым нашим движением.

Кор. Во-первых, вам лучше, чем другим известно, что графиня де-ла-Мот в настоящее время для меня более не существует. Хотя и еще и не совсем король, но все-таки во мне бьется королевское сердце и, так как она любила или еще любит Шамаронда, то, конечно, потеряла всякую цену в моих глазах. А во-вторых, благодаря тайному агенту, передающему мне все, что делается при дворе, я прекрасно знаю, что никогда Данжо и не думал писать стихов. Итак… остается только удивляться, что такая ужасная ложь могла вылиться из прелестных уст Марии Манчини.

Мар.

Изысканное и любезное опровержение моих слов, достойное гостиной маркизы Рамбулье.

Фил. А что, Гиш, приятно тебе вечно слышать разговоры о любви?

Гиш. Приятно самому говорить, послушать других не совсем,

Мар. Я не понимаю, как вы хотите, чтобы я знала, нравится ли вам еще графиня де-ла- Мот и сочиняет ли Данжо мадригалы или пет.

Нор- Вы должны это знать, потому что женщина никогда не ошибается на счет внушенного ею чувства, а ее взгляд легко усматривает любовь в глубине сердца влюбленного, как индеец видит жемчужину в глубине морской пучины.

Мар.

О! да вы поэт, ваше величество! Я уверена, что если вы захотите, то сразу напишете стихи не хуже присяжных рифмоплетов.

Фил. Как ты об этом думаешь, Гиш?

Гиш. Еще бы. На то он и король. Для него нет ничего невозможного. Впрочем, поэзия — как женщина, легко становится кокеткою и изменницею.

Кор. Гиш! Берегись! Если ты еще раз будешь дурно отзываться о женщинах, то я тебя куда-нибудь сошлю.

Гиш. Меня это нисколько не удивит.

Фил. Я в стихах ничего не смыслю и, признаюсь, мне гораздо более нравятся кружева и драгоценные камни. Но, несмотря на то, все-таки скажу, что последние стихи Ля-Фельада из рук вон плохи.

Мар. Вы читаете Ля-Фельада? А! впрочем понимаю!. , Вероятно ваш гувернер заставляет вас учить эти стихи, когда он вами не доволен,