Молодые львы

У стены дворца с прилепившимися к ней будочками часовых, вышагивавших вдоль здания, как автоматы, и отдававших честь каждому показавшемуся за полквартала офицеру, воцарилась пустота. Майкл знал, что часовым не разрешалось покидать пост, а потому эти отлично вышколенные солдаты в мундирах давно ушедших времен стояли навытяжку, вслушиваясь в свист бомбы, ожидая неминуемого взрыва, и умерли в звоне разбивающихся за их спинами стекол, в скрежете выворачиваемых из стены старинных часов, которые так и зависли над пустынной улицей. В это самое время он, Майкл, со стаканом виски в руке, улыбаясь, слушал, как венгр излагает свое видение будущего. В это время высоко в небе молодой парень, скрючившийся в кабине самолета, ослепленный лучами прожекторов, видел под собой вспыхивающий взрывами Лондон, где слились воедино Темза, здание парламента, Гайд-парк и Мраморная арка, а вокруг него рвались зенитные снаряды. Ничего не соображая, паренек нажал на кнопку, какую нажимают в немецкой авиации, когда хотят убить англичан, и бомба полетела вниз, на автомобиль и девушку в берете, на дома, которые простояли сотню лет, на двух часовых, которых освободили от всякой другой службы, удостоив чести охранять дворец, где в не столь давние времена жил принц Уэльский и где устраивались знаменитые приемы. Если бы пилот пронесшегося в вышине самолета нажал на эту самую кнопку на полсекунды раньше или позже, если бы самолет в тот самый момент не развернуло вправо от близкого разрыва снаряда, если бы прожектора не ослепили пилота мгновением раньше… если бы, если бы, если бы… тогда он, Майкл, лежал бы в луже собственной крови посреди развалин «Союзного клуба», а часовые стояли бы на своих местах, девушка в берете ехала бы в автомобиле, дома остались бы целехонькими, часы отсчитывали бы время…

Майкл понимал, что идея фатализма – пожалуй, самая банальная из всех, связанных с войной, но не мог не думать об этом, не мог не думать о неисповедимых путях его величества Случая, который сегодня спасает нам жизнь, чтобы завтра мы вновь рассуждали о бесчисленных «если бы…».

– Пойдем, милый. – Луиза потянула Майкла за собой. Он почувствовал, что она вся дрожит, и удивился: ведь именно Луиза всегда сохраняла хладнокровие, не показывала, что творится у нее на душе. – Пойдем домой.

Они молча повернулись и зашагали прочь. За их спинами пожарникам удалось-таки найти какой-то вентиль, поток воды из разорванного водопровода уменьшился, потом прекратился. Лужа перед дворцом застыла черной кляксой.

Много всякого произошло в тот день в Лондоне.

Генерал-майор, получивший план вторжения в Нормандию, подал рапорт с просьбой увеличить на одну пехотную дивизию численность войск, высаживающихся на побережье в первые два дня.

Сбивший шесть самолетов противника пилот «спитфайра», которого отстранили от полетов за пьянство, застрелился в спальне своей матери.

В театре начались репетиции нового балета. В одной из сцен исполнителю главной роли предлагалось на пузе переползти сцену, символизируя тем самым подсознательное сладострастие.

Во время мюзикла героиня в цилиндре и длинных черных шелковых чулках пропела: «Я засверкаю, как звезда, как только вспыхнут вновь огни», – и тут же песню подхватили зрители, три четверти которых составляли американцы.

У майора службы снабжения, который два года работал на Гросвенор-сквер без выходных, случилось прободение язвы желудка. Ему на стол как раз легло донесение с грифом «секретно», где сообщалось, что сто двадцать тонн артиллерийских снарядов калибра 105 мм затонули на корабле класса «Либерти», который держал курс на Саутгемптон, но во время шторма дал течь и затонул в океане.

Пилот бомбардировщика В-17 из штата Юта, который три месяца числился среди пропавших без вести, поскольку его самолет сбили над Лорье, прибыл в «Кларидж», улыбаясь во весь рот и выучив сорок французских слов, потребовал лучший номер и в течение двадцати минут обзвонил шестнадцать друзей, почерпнув их телефоны из записной книжки, с которой никогда не расставался.

Двадцатилетний фермер из Канзаса восемь часов провел в холодном бассейне, учась плавать под водой, чтобы в день вторжения он мог взрывать подводные заграждения, препятствующие подходу десантных судов к берегу.

В палате общин от министра внутренних дел потребовали объяснений, почему американских солдат, обвиненных в изнасиловании, судил и признал виновными американский военно-полевой суд, после чего в соответствии с вынесенным приговором их повесили, хотя в британском законодательстве за изнасилование смертной казни не предусмотрено. А поскольку преступление, безусловно, относящееся к категории гражданских, было совершено против подданных его королевского величества, законодатели полагали, что судить солдат следовало по английским законам.