Молодые, но взрослые: поиск доверия себе и своим решениям

В сентябре 2022 года общая занятость росла, а количество неактивных людей – тех, у кого нет работы, кто не стремится ее искать, – уменьшилось. В то же время в этой категории увеличилась доля лиц до 25 лет. Конечно, не все из них (сразу) находят работу, однако данные по-прежнему демонстрируют положительную тенденцию: годом ранее уровень безработицы среди молодежи был почти на пять процентных пунктов выше. Ни в одной из других групп населения в целом не наблюдается более значительного снижения безработицы.

Я не буду рассматривать вопрос о том, как заголовки создают сенсацию и используют в своих интересах скорость, с которой средний пользователь их пробегает, довольствуясь тем, что он узнал новость, даже не читая ее. Я также не буду принимать во внимание значительное количество функциональных неграмотных, которые, прочитав статью, рискуют ее не понять (в том числе из-за когнитивного искажения, вызванного названием), – некоторые издания, по-видимому, подают в качестве проверенной информацию о том, что уровень безработицы растет и приближается к 24 %, усиливая чувство индивидуального и коллективного разочарования, беспокойства и отчаяния. На самом деле эти факты искажены. В действительности новость заключалась в том, что безработица среди молодежи выросла на 1,6 процентных пункта по сравнению с августом 2022 года (месяцем ранее), но общая занятость выросла после двух месяцев незначительного спада (ниже 1 %), при этом тенденция развития в годовом исчислении однозначно положительная.

Следовало бы завлечь читателя обещанием хороших новостей: молодые взрослые на протяжении 2022 года изменили положение на рынке труда, установив рекорд занятости, который не был отмечен в других демографических сегментах. Это смягчило последствия кризиса, вызванного пандемией. Однако случилось по-другому.

Не буду вникать в логику журналистов. Я лишь размышляю о том, какой эффект они производят своими статьями, и то, что я вижу, кажется мне сплошной вариацией на одну и ту же тему. Мы продолжаем рассказывать друг другу истории, которые говорят, что мы топчемся на месте, что перемены невозможны. Истории, которые пессимистичны без меры и по пояс затягивают в болото пропаганды, как зыбучие пески. Повсюду я читаю, вижу и слышу сообщения о том, что все идет плохо.

Что ж, все не совсем так. Дела обстоят плохо, но по иным причинам.

Бэби-бумеры против поколения Y

На мой взгляд, основное поле, на котором разыгрывается столкновение поколений, – работа. Под этим я подразумеваю не только занятие, ради которого будильник будит нас ни свет ни заря, чтобы пойти туда, где мы должны делать что-то в обмен на деньги. Я имею в виду и символическое, и психологическое наполнение этого понятия.

Для Зигмунда Фрейда здоровый человек – это тот, кто способен работать и любить. По мнению Альфреда Адлера[56], здоровый индивид любит, работает и активно вносит свой вклад в благополучие сообщества. Последнее – это тоже своего рода работа, за которую вы получаете качественную компенсацию взамен количественной (денежной). Мнения Фрейда и Адлера для меня равносильны признанию, что немногие в наши дни могли бы назвать себя здоровыми. С другой стороны, обратите внимание: мне кажется, что в нашу эпоху плохое самочувствие стало статистической нормой, а хорошее – исключением. И как и все исключения, хорошее самочувствие рассматривается как случайность, отклонение от нормы.

Иными словами, работа – показатель здоровья. Общество, обеспечивающее мало рабочих мест, порождает пассивных, зависимых, не вносящих свой вклад в общее дело субъектов.

Гендер и возраст. Сегодня разрыв в обществе, касающийся работы, проходит по этим линиям. С точки зрения функционирования человека и психологической динамики мы перешли от классовой борьбы к борьбе поколений.

Гендер и возраст. Сегодня разрыв в обществе, касающийся работы, проходит по этим линиям. Не вдаваясь в экономические и финансовые аспекты, я бы сказала: с точки зрения функционирования человека и психологической динамики сегодня мы перешли от классовой борьбы к борьбе поколений.

Старшие взывают к своему любимому «в мое время»

, младшие не знают, о чем те говорят. И не потому, что не жили в те времена, а потому что фраза «в мое время» отсылает к ушедшему миру, его нельзя вернуть или повторить, – миру, который смотрелся выигрышно только в ту эпоху. Он имел негативные последствия, за которые сегодня и расплачиваются молодые взрослые.

Два поколения говорят об одном и том же, но абсолютно по-разному. И поэтому они не понимают друг друга.

Федерика поставила учебу на паузу – по-видимому, выбрала не тот факультет, и у нее случился кризис. Пока раздумывает, что делать дальше, она устроилась продавщицей в магазин.