Молот и наковальня

– Я хочу, чтобы ты исполнил обряд моего бракосочетания. – Автократор сразу взял быка за рога, отчего седые брови Филета недоуменно поползли вверх.

– Разумеется, я повинуюсь твоему желанию, и.., и это для меня большая честь, но… – Маг-врачеватель запнулся. Но отчего твой выбор пал на меня, а не на экуменического патриарха? И еще.., прости меня, величайший, но с кем ты намерен заключить брачный союз?

Нет, в глубочайшей наивности святого отца сомневаться не приходилось! Поэтому Маниакис не стал осторожничать, как с Агатием, а снова дал прямой ответ:

– С моей кузиной Лицией.

Удивление Филета сменилось изумлением.

– Но ведь ваши отцы – родные братья, разве нет, величайший? – воскликнул он. – Да, конечно, так оно и есть. Неужели патриарх дал разрешение на подобный союз?

– Нет, – ответил Маниакис. – Именно поэтому я и обратился к тебе.

– Величайший, ты ставишь меня в безвыходное положение! – Филет умоляюще посмотрел на Автократора. – Если я повинуюсь тебе, то навлеку на себя гнев своего духовного владыки. А если откажусь повиноваться… – Он беспомощно развел руками. – Тогда я навлеку на себя твой гнев!

– Тебе придется сделать выбор, – жестко сказал Маниакис. – Причем прямо сейчас.

– Величайший, – попробовал защищаться Филет, – но ведь я ни разу за все время своего служения Господу нашему не совершал еще обряда бракосочетания! Я принял на себя духовный сан и принес соответствующие обеты с одной лишь целью: прибегая к милосердию Господню, врачевать искалеченные тела страдальцев! Я…

– Но ведь ты не приносил обета не совершать церковных обрядов по иным, менее значительным поводам? – прервал Маниакис речь Филета.

– Да, но…

– Вот и отлично, – снова прервал его Маниакис. – Я жду твоего ответа, святой отец.

Филет выглядел так, будто попал в ловушку. Собственно, так оно и было. Тем временем Автократор размышлял, должен ли он пообещать по окончании церемонии передать Чародейской коллегии значительную сумму золотом, но в конце концов отверг такую мысль по двум причинам. Во-первых, подобное обещание могло показаться оскорбительным, ибо слишком походило на подкуп, а во-вторых, у него просто не было возможности наскрести такое количество золота, о котором имело бы смысл говорить.

– Хорошо, величайший, – прервал наконец Филет затянувшееся молчание. – Твое желание будет исполнено. Но должен сразу предупредить, следствием твоего решения станут скорее новые неприятности, чем новые радости.

– Это я понимаю, – невесело рассмеялся Маниакис. – Но у нас уже так много неприятностей, что одна лишняя не сыграет никакой роли. А брак с Лицией принесет мне радость, я уверен. Неужели я не заслуживаю время от времени немного счастья?

– Фос дарует каждому человеку определенное количество радостей и счастья, – мрачно подтвердил Филет.

Неужели маг-врачеватель уступил мне из-за того, что после своей неудачной попытки исцелить Нифону до сих пор испытывает чувство вины, а потому решил искупить ее именно таким способом? – вдруг спросил себя Маниакис. Но вслух этого вопроса не задал, ибо утвердительный ответ заставил бы и его ощутить вину.

– Когда бы ты предпочел совершить обряд? – прервал его мысли Филет.

– Немедленно, – ответил Маниакис. Я не хочу давать тебе ни единого шанса изменить свое решение, мысленно добавил он. Вызвав Камеаса, он приказал:

– Попроси собраться здесь Лицию, моего отца, ее отца и Регория. Мы без промедления приступим к обряду бракосочетания.

– Величайший, как только ты приказал мне вызвать в резиденцию святого отца, я взял на себя смелость предупредить всех упомянутых тобой лиц, – ответил постельничий. – Все они наготове и ждут.

– Ты превзошел самого себя! – восхитился Маниакис. – Ты поражаешь меня всякий раз, стоит мне решить, что это уже невозможно.

– Моя цель состоит в том, чтобы ты считал подобное само собой разумеющимся, величайший, – сказал Камеас.

Пока Маниакис пытался понять, как ему расценить заковыристый ответ постельничего, Филет окончательно пришел в себя и задал практический вопрос:

– Где будет проходить обряд, величайший? Я полагаю, ты не придаешь этому особого значения, но…

– Ты правильно полагаешь, святой отец, – ответил Маниакис. – Я наметил для этой цели Малый храм здесь, в дворцовом квартале. Правда, его следовало бы подновить, поскольку при последних Автократорах он почти не использовался, но я думаю, он все же подойдет для наших нужд.

– Прошу прощения, величайший, – Камеас смущенно кашлянул. – Предвидя, какой оборот могут принять события, я пару дней назад послал туда нескольких человек, дабы они предприняли все, что в их силах, с целью улучшить внешний и внутренний вид храма, а также обеспечили определенные удобства для проведения обряда.

Онемев, Маниакис изумленно воззрился на постельничего.

– Нет, ты поистине неподражаем, достопочтеннейший Камеас! – вымолвил он, наконец обретя голос.

– Величайший, если уж какие-то вещи требуется выполнить, их следует выполнять надлежащим образом, – с чувством собственного достоинства ответствовал постельничий.

Глава 12