Монах 5

- Мы еще не договорили! – вскинулся купец, сдвинув пышные густые брови, но женщина кивнула головой:

- Иди, иди парень, отдохни.

Андрус, улыбнувшись про себя, поднялся, и вышел из комнаты, притворив за собой дверь. За толстой дубовой пластиной тут же послышался голос хозяйки, но он не стал прислушиваться к тому, что та говорила. По большому счету – это не его дело. Андрус знал, что долго на этом месте не задержится. Обживется, и в путь. Сколько проживет тут – неизвестно. К Беате его тянет, это точно. Но скорее он видит в ней свою сестренку, чем любовницу, или жену. И уж точно не будет ломать ей жизнь – даже если она сама этого хочет.

***

- Ты чего на девчонку насел? Она рыдает у себя в комнате! С ума сошел? Девчонка только оживилась, расцвела, а то совсем затосковала! А ты?! Чего ты ей там наплел?

- Молчи! Ничего не наплел! Все правильно! Она так и норовит запрыгнуть в постель к этому парню! Я его - а больше, ее – предупредил!

- Ты большой, сильный, и...глупый. Все, чего ты добился – расстроил дочь. А если они захотят прыгнуть в постель – так и так прыгнут. Да и к лучшему!

- Чего ты несешь? – Урхард вскочил с места и навис над женой, как утес - ты чего вообще говоришь?! Как язык-то повернулся?!

- Сядь – голос Аданы был спокойным и бесцветным, как вода горного ручья, и таким же холодным. Урхарда как из ведра окатили, он как-то сжался, будто сдулся, и сел рядом с женой на скамью, положив здоровенные клешнястые руки на колени.

- Урх, наверное у меня так и не будет больше детей. Надо это признать – начала женщина – а мы с тобой всегда мечтали о маленьком, о мальчишке. Ты сам мечтал, что будешь учить его стрелять из лука, бороться, точить ножи и драться, а еще – он будет помогать тебе в работе. Я старею. Ты стареешь. Наши потуги ничего не дают. И не дадут. И ты это давно уже знаешь. Наша дочь влюбилась – в подкидыша, в незнакомого парня, который оказался на ее дороге. И это первый раз, когда она кого-то полюбила. Ты знаешь, как Беа относится к деревенским парням. Они и вправду не стоят ее ногтя – грубые, тупые увальни. Этот парень другой, я чувствую в нем силу, но при этом – порядочность, доброту, основательность. Он будет защищать нашу дочь до последней капли крови – я знаю. Сердце мое чует. Ты сам такой, и я тебя выбрала из тысяч парней именно поэтому – ты надежный, ты умный, ты самый лучший! Помнишь, ко мне сватался племянник главы клана? Как они угрожали моим родителям, если я не пойду за него замуж? А я выбрала тебя. Несмотря на опасность. И возможно, убила этим своих родителей...

Женщина сразу как-то постарела, ее лоб прочертили глубокие морщины. И если до того она выглядела лет на тридцать пять, сейчас она напоминала старуху, прижатую годами, несчастьями и бедами.

- Ты думаешь, их...

- Да. Отец справился бы с лошадьми, как бы они не понесли. У них у всех были сломаны шеи – вроде как при падении. Но это вранье. Их убили. В отместку мне.

- Ты никогда мне не говорила! – голос Урхарда был хриплым, а руки сжались в кулаки – не говорила!

- Я не хочу, чтобы ты мстил. Запрещаю это делать. Это мои родители, мой брат, мое несчастье, и только я могу распорядиться своим горем. Я рассказала тебе это только потому, чтобы ты понял, насколько сильно я тебя любила и люблю. А еще – потому, что нам нужно принять решение.

- Ты хочешь выдать Беату за этого парня? – устало прикрыл глаза Урхард – а ты его-то спросила?

- Не спросила. И не спрошу. И ты не спросишь. Наша дочь решит сама, что ей делать. Если она решит зачать от него ребенка – это будет наш ребенок. Наше дитя. Она взрослая женщина, и мы не вправе указывать ей, как поступить – даже если мы и говорим обратное. Мы может только посоветовать ей, как правильно сделать. И если Беата решит, что будет правильно именно ТАК – мы не будем ей перечить. Что касается Андруса – возможно, он когда-то уйдет. Но мы должны сделать так, чтобы ему не хотелось от нас уходить. Понимаешь? Все сделать!

- Давай-ка мы, вначале, посмотрим, что он из себя представляет. А потом уже...

- Посмотрим – улыбнулась женщина, и сразу стала снова моложавой, красивой – но если все-таки...

- Да, да – не убью я его! И уж тем более ее! – ворчливо фыркнул Урхард – должен же я был соблюсти дочь?!

- Должен. Ты свое дело сделал, теперь пусть боги решают – женщина потянулась к мужу, обхватила руками его за голову, покрытую шапкой густых волос и упершись лбом в лоб мужчины, тихо сказала – люблю я тебя, буйный бородач! Не знаю, сколько нам осталось на свете, но я тебя всегда буду любить. Даже тогда, когда ты станешь старой развалиной.

- Чего это – развалиной?! – ухмыльнулся Урхард, целуя пухлые губы жены, похожие на губы дочери как две капли воды – я никогда не буду развалиной! Всегда буду молодцом!

- Ты всегда молодец...мой герой! – Адана прижалась покрепче, и они замерли – обнявшись, слившись воедино, как две половинки единого целого.

***