Монах из Мохи

Презентация их называлась «Третий путь», речь в ней шла о каирской площади Тахрир, о десятках тысяч молодых египетских активистов, которые стремились к демократии, не точили зуб на западные страны и хотели самостоятельное государство, основанное на конституции – новой конституции – и верховенстве права.

Представители Госдепартамента выслушали с вежливым интересом. Затем делегация высказала просьбу. Соединенные Штаты должны прекратить поддержку Али Абдаллы Салеха, президента Йемена, который в тот год получил от США оружия на 200 миллионов долларов.

Представители Госдепартамента опешили, но делегацию пригласили в Белый дом, где она провела примерно такую же презентацию для группы советников по внешней политике президента Обамы. Результаты остались неясны, однако делегация покинула Пенсильвания-авеню с ощущением, что ее услышали и оценили, и Мохтар с двумя коллегами, Мугали и Хешамом Хусейном, химиком-технологом из Калифорнии, отправились в Мемориал Линкольна.

– Вы понимаете, чего можете добиться? – говорил Хусейн. Он стоял у подножия памятника и разговаривал на камеру: записывал видеосообщение для протестующих в Сане. Надеялся, что оно их вдохновит. – Вы бы не хотели такой свободы в Йемене? – спрашивал он камеру, разъясняя, чем занималась делегация и как ее принимали сегодня в Государственном департаменте и Белом доме.

Мохтар был страшно доволен. Соединенные Штаты порой чудовищно лажали за рубежом, особенно на Ближнем Востоке, участники делегации не смогли договориться, как подойти к вопросу беспилотников, но в то же время было ощущение какой-то открытости, возможности сказать все, что хочешь сказать, – вот это было по правде, и американец Мохтар этим гордился. А затем краем глаза он заметил, что к ним направляется человек в форме. Форма у человека была синяя и с полицейским значком. «Только не это», – подумал Мохтар.

– Прошу прощения, – сказал человек. Был он розовощекий и улыбался. – Здрасте, как дела, ребята?

На самом-пресамом американском английском Мохтар ответил, что дела у них хорошо. Он подозревал, к чему все идет, но изо всех сил надеялся, что ошибается.

– А на каком… э-э… на каком языке вы сейчас разговаривали? – спросил полицейский.

Мохтар пригляделся к его значку. Не полиция округа Колумбия. Что-то другое. Не Секретная служба, а какие-то специальные полицейские силы, которые охраняют памятники.

Мохтар сообщил полицейскому, что говорили они по-арабски.

– По-арабски, значит? – переспросил полицейский, и в глазах его на миг как будто промелькнуло: ага, возможно, у нас тут дело серьезное. – Не покажете документы?

Хусейн уже перестал снимать. Они отдали полицейскому документы, и тот сбежал по ступеням Мемориала к черной машине. Наверное, рассудил Мохтар, пробьет имена по базе подозреваемых в терроризме. Почти все туристы, пришедшие к Мемориалу, уже пялились, украдкой косились на наше трио. Кое-кто поспешно удалился – вероятно, предположив, что сейчас завяжется драка между правоохранительными органами и группой экстремистов.

Мохтар подумал про отца – Фейсала наверняка внесли в какую-то базу. Несколькими годами ранее Фейсал и Бушра ездили по Острову Сокровищ, подыскивали жилье, и их остановила полиция. Кто-то увидел, как они катаются по острову, – а Бушра при этом в хиджабе – и решил, что они приехали на разведку и планируют теракт. В конечном итоге перед ними как бы извинились, но Мохтар не сомневался, что их имена – а возможно, и его – хранятся теперь в какой-то секретной базе данных и не будут вычеркнуты оттуда никогда.

Спустя пятнадцать минут полицейский вернулся к стопам Линкольна.

– Извините, – сказал он. – Можете идти. Или оставайтесь.

Мохтар понимал, что эскалация неуместна, не стоит затягивать эту историю ни на одну лишнюю минуту, но не сдержался.

– Офицер, – произнес он, – а если я вам скажу, что я американский гражданин и что мы вот сейчас побывали в Госдепартаменте и Белом доме, где нас просили выступить? Мы сегодня говорили с важными людьми, восхищались нашей демократией – а округ Колумбия так со мной обходится? Потому что впечатление складывается неприятное. Что сказал бы Линкольн, если бы был жив?

Мохтар разглагольствовал еще некоторое время, и в конце концов лицо у полицейского смягчилось. В глазах не читалось, что этот человек фанатик или невежда. В глазах читалось, что он выполняет приказ и всей полнотой информации не владеет.

– Слушайте, ну извините, – сказал он.

Извинился он еще не раз и, похоже, искренне. Потом сбежал по ступеням, сел в машину, и машина укатила.

Глава 9

Кнопка