Монархия и социализм

Совершенно то же самое и со сменой правительства и сменой правительства не где-нибудь, а в державе numero uno, вы только представьте себе королевский дворец, закулисную возню, закрытые клубы, штаб-квартиры политических партий, съезды и конвенты, информационную войну, вбросы и утечки, консультации и брифинги, палаты, тяжесть политического «веса», величину политического «капитала» и неохватность пущенного в ход политического «влияния», и всё это для того, чтобы на выходе мы получили несколько человек, способных провести в жизнь решения не «партии», а власти. Лучших из лучших на данный момент. Мы получим механизм из немногих избранных, где у каждого будет своя роль, где каждый будет своими достоинствами восполнять недостатки другого, где один будет самым умным, один — самым решительным, один — самым твёрдым, один — самым рассудительным, один — самым хитрым и где будет и ещё один человек, который будет собою прикрывать остальных членов Кабинета, который не будет самым умным-хитрым-рассудительным, а будет играть роль самого умного-хитрого-рассудительного, чтобы прячущийся за ним хитрый мог без помех хитрить, чтобы умный, не отвлекаясь на пустяки, мог умничать, чтобы рассудительный, сосредоточившись, мог думать. Этим человеком-декорацией, на которой большими разноцветными английскими буквами было написано PRIME MINISTER стал Черчилль.

10 мая 1940 года — это момент истины. Но для того, чтобы он настал, обеими сторонами была проделана невообразимая по масштабу работа. И немецкой стороной эта работа была начата в какой-то из дней, 10 маю предшествовавших, в день, когда Германия поняла, что она обманывалась. А обманывалась она потому, что её обманывали. А обманывали её потому, что ей хотелось быть обманутой. Ну, а хочешь быть обманутым, будь им.

Когда Германия начала наступление на западном фронте, стало ясно, что смысл английской игры ею, пусть и с запозданием, но раскрыт, Германия наконец поняла, что Чемберлен не был «миротворцем», а лишь играл роль миротворца, что лорд Галифакс не был немецким симпазантом, а лишь лицедейничал, разыгрывая из себя «германофила», что «Кливденский кружок» был пошлой подставой. Продолжать игру больше не имело смысла и Букингэмский дворец в тот же день провёл давным-давно подготовленную смену правительства.

Германия в своих расчётах ожидала, что королём Британской Империи будет Эдвард VIII, а получила Георга VI. Германия ожидала, что первым министром короля будет лорд Галифакс, а получила Черчилля.

А за Черчиллем прятался Малый Военный Кабинет.

А за Кабинетом прятался Эттли.

37

Каким образом в премьеры попал Черчилль? Вопрос хороший и вопрос, требующий обстоятельного ответа.

Кандидатура Черчилля выглядела совершенно неожиданной, ведь по словам тогдашнего английского историка Англия хотела вовсе не его — «король хотел Галифакса, Чемберлен хотел Галифакса, Палата хотела Галифакса, лорды хотели Галифакса и Галифакс хотел Галифакса.» Однако, невзирая на всеобщее хотение, премьером стал Черчилль. Почему? Почему на роль болвана был избран Черчилль?

Дело в том, что в перечень хотевших Галифакса вкралась ошибка, Галифакса хотели все, кроме короля. Все исходили из того, что Галифакс является наиболее подходящей кандидатурой на пост первого министра военного времени по причине очень твёрдых позиций в консервативной партии, однако в глазах Георга (и стоявшей за ним Семьи) именно это являлось недостатком, перевешивавшим все явные и скрытые достоинства Галифакса. С точки зрения власти премьер не должен был иметь возможности вести собственную политическую игру, собственную «интригу», у него не должно было быть собственного политического «ресурса», и именно с этой точки зрения Черчилль был не просто приемлем, но он был «человеком, приятным во всех отношениях». В том формате правительства военного времени, который выстраивал Букингэмский дворец, фактический премьер-министр уже имелся, им был Эттли (существовали даже планы открыто привести к власти социалистов, что было бы с пониманием воспринято «электоратом», но, во-первых, «элита» была к этому ещё не готова, а, во-вторых, было сочтено, что смена лошадей в военное время затея уж слишком рискованная и власть решила вместо упрощения системы её усложнить, сложностей политической игры Англия никогда не боялась), и теперь нужен был «премьер» формальный, нужен был «болван». Причём «болван», который не сможет ни на кого опереться и вынужденный в силу этого постоянно балансировать, у «болвана» не должно было оставаться сил ни на что, кроме попыток держать равновесие.