Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе

Я увидела длинный коридор с желтыми стенами и закрытыми деревянными дверями. Вдоль стен на железных стульях сидели какие-то люди. Я знала, что мы должны там встретиться с Ромкой. Почему-то я сидела на полу, прислонившись спиной к стене. Ромка был там – на стуле в другом конце коридора. Я поглядывала на него украдкой. Я очень хотела, чтобы он заметил меня, узнал и подошел первым. В какой-то момент он повернулся, и его взгляд упал на меня. Несколько секунд он просто смотрел в мою сторону и моргал. Потом встал, отделился от других, сидящих на стульях, подошел и присел напротив на корточки, продолжая пристально смотреть на меня. Он казался крупнее, чем был, и взрослее.

– Мы же знакомы с тобой?

И голос его я не узнала. Но все равно это был тот Ромка. Он говорил негромко и медленно. Как будто ему было трудно вспомнить.

– Мы же вместе в школе учились? Ты… Таня? Тебя Таня зовут?

Я сидела и смотрела на него, не отвечая. И думала, как меня зовут. Может, Таня? И думала: меня ли он узнал? Но он как будто понял, что угадал, сел рядом на пол, тоже прислонился к стене и расслабился. В это время коридор исчез, и мы оказались в какой-то комнате с ковром на полу и большими белыми дверями. И людей больше не было. Ромка тоже изменился, превратившись в незнакомого дядьку, и я только внутри понимала, что это он. От прежнего Ромки осталась только ямочка на щеке. «Дядька Ромка» повернулся ко мне, улыбнулся и пошло-хитро произнес:

– Помнишь, как мы с тобой… – и сделал руками детский жест, напомнивший мне целующихся ворон из анекдота.

Он что-то еще хотел, но тут я резко проснулась, как делала всегда, когда мне снился кошмар. Осадок после сна остался неприятный. И я подумала, что, наверное, больше всего я боюсь быть забытой.

Мои страхи немного подпортили ожидание, но не изменили настроя. Я была готова пожертвовать всеми своими планами на этот день и даже прогулять институт.

На встречу пришли не все. Был Санька. Он изменился – стал спокойным и важным. Умный Павел повзрослел и превратился в очень интересного молодого мужчину. Ксю вышла замуж за того самого одноклассника, с кем дружила в школе. Мои девочки тоже были тут – они снова собрались своей компанией и весело щебетали в углу. Экс-банда героев Ромкиных комиксов была в полном составе. Бывшие мои коллеги по театру тоже пришли и, как обычно, принесли гитару. Была наша классная, которая совсем не изменилась. То ли ее заморозили, то ли это встреча с любимым классом вернула ей молодость.

Но Ромки не было. Я с удовольствием болтала со всеми, но продолжала ждать только его. Так легко было спросить: «А кто знает, где Ромка?», – но я не могла. Не помогали ни моя уверенность, ни моя независимость. Спокойно общаться с другими помогали, а спросить о нем – нет. При мысли о Ромке я как будто становилась прежней Алей и ничего не могла с этим поделать. Как будто эта тема была тайной. И если я прямо спрошу, то все сразу обо всем догадаются, уставятся на меня, и я сгорю со стыда. Все подумают, что я до сих пор скучаю по нему. А если скучаю, то, значит, у меня не так все хорошо. И что вся моя успешность и уверенность – не больше, чем хрупкая оболочка, пузырь. А я все та же непутевая деревенщина. И могу разлететься на кусочки у всех на глазах в тот момент, когда войдет прежний Ромка – и не узнает меня.

Вечер продолжался. Всем было весело, а мне нет. Поговорив со всеми, я начала погружаться в себя. Я по-прежнему молчала про Ромку, остальные тоже о нем не упоминали, и меня это начинало злить. А он так и не приходил. Наконец мне надоело ждать. Я поняла, что он не придет. Ему просто было наплевать на класс и на меня. Пять лет назад он ушел из школы, ни с кем не попрощавшись, и вычеркнул ее вместе со мной из памяти за ненадобностью. Я хотела, чтобы он почувствовал себя проигравшим. А он снова обыграл меня. Я попрощалась со всеми и собралась домой.

На лестнице в одиночестве курил Санька.

– Уже уходишь? Я тоже скоро пойду. Завтра рано вставать.

Мы постояли и помолчали про Ромку. Думаю, он догадался, что я жду ответа на свой немой вопрос. Но продолжал молча смотреть на меня. И я все-таки решилась:

– Сань, а чего Ромки нет? Так занят, что не мог прийти?

Я очень старалась быть равнодушнее самых равнодушных людей в мире. И даже зачем-то усмехнулась в конце. По-моему, получилось довольно нелепо и фальшиво.

Как я и думала, Санька не удивился, что я спрашиваю про Ромку. Он не стал подозрительно смотреть на меня и томить ожиданием. Струйкой выдохнул вверх дым и очень просто сказал:

– А ты разве не знала? Ромки больше нет…

…Он давно уже пропал…

…Не поступил в институт… Плохая компания… Еще в школе началось… Ты не знала?.. Фарцовка… Да… Три года как уже… Никто ничего не знает…

Санька много чего говорил, а я слышала только обрывки фраз. Мозг сам подводил черту под сказанным: его убили… и не нашли… нет в живых… Ромки – больше – нет.

И все.