Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе

Мне не нравилась моя прическа – она была ужасной! Я закрутила волосы на бигуди, но не рассчитала по времени. И красивые локоны, которые могли частично спасти ситуацию, пересохли и стали напоминать шерсть давно не стриженного барана. В довершение всего на улице было уже по-летнему жарко. От этой жары и от волнения мое лицо лоснилось, на висках проступал пот и щеки горели. Но мама, помогавшая мне собираться, как будто ничего этого не замечала и говорила, что я прекрасно выгляжу и буду самая красивая сегодня. И это бесило больше всего.

Всю дорогу до школы мне казалось, что люди вокруг только и делают, что пялятся на меня оценивающе.

У школы уже толпился народ. Играла музыка, настроение царило приподнятое. К моему удивлению, я выглядела не хуже всех. Мне даже досталась парочка комплиментов. Но все равно мне было сильно не по себе. Ведь сама себе я казалась распаренным на солнце краснолицым уродом на копытах. Мне не хотелось ни с кем общаться – я старалась затеряться в толпе. В один миг все мне стали чужими. Сказки про Золушку закончились, нужно было просто перетерпеть этот день и потом вычеркнуть его из своей памяти.

В актовом зале меня ждало разочарование. Оставаться в общей массе не получалось, потому что выпускники по очереди должны были подниматься на сцену, подходить к завучу школы, которая обращалась к каждому с короткой речью, а после этого под громкие аплодисменты зала возвращаться обратно с аттестатом. Как же я не хотела выходить на это лобное место! Меня не волновало, что весь зал смотрит на меня, – виделись уже. Меня волновал только один человек. И он будет смотреть на меня так же, как я смотрю сегодня на саму себя: беспощадно и с ненавистью. Именно в его глазах я увижу свое отражение, и оно добьет меня.

Но все оказалось не так страшно. Я встала, дошла на негнущихся ногах до завуча, получила то, что мне полагалось, все похлопали, и я вернулась на место. Ни Ромку, ни его глаз в тот момент я не заметила в зале вообще. Но я и в зал-то от смущения глянула только мельком. Вскоре и его вызвали на вручение – значит, он все-таки видел меня. Потом торжественная часть закончилась, нас загрузили в автобус и – прощай, школа! – повезли в ресторан.

Наш совсем последний вечер

В небольшом ресторане столы уже были составлены и накрыты. Призывно пахло едой, и кто-то сразу к ней направился, а кто-то решил сперва побродить и потанцевать. Мои бывшие театральные коллеги вместе с классной пели в дальнем углу ностальгические песни из нашего школьного репертуара – они начали уже в автобусе и никак не могли остановиться. Все суетились, общались, прощались, договаривались о чем-то. У кого-то с собой оказался коньяк во фляге, и желающие могли угоститься по-взрослому. Ведь детство осталось в школе и сегодня вечером уже было можно все.

Я была со всеми и ни с кем. Ходила от одной группы к другой, пробовала все понемногу, но не могла ни на чем сосредоточиться. Я все еще ждала. Время утекало, как в песочных часах, но я не могла не ждать. Взгляда, прикосновения, знака, просто «пока» в самом конце вечера. Только бы не сбежал неожиданно. Мне почему-то очень хотелось помириться напоследок. А тогда уже и расстаться навсегда.

Я вышла на улицу подышать воздухом. Был вечер, жара спала, я уже не пылала жаром, и мне стало поспокойнее. Кудряшки пообмякли и все-таки стали локонами, и к каблукам я привыкла и забыла о них. В отражении витрин я стала даже немного нравиться себе. И окружающие уже не смотрели на меня странно.

Я подумала, как было бы здорово, если бы Ромка именно сейчас вышел покурить или просто проветриться, и мы бы встретились. Магия белых ночей сделала бы свое романтическое дело, и случилось бы чудо, которого я так жду. Дверь ресторана открылась. Из ресторана высыпали наши ребята. Ромки не было. Я подождала еще минутку и вернулась внутрь – очень захотелось увидеть его. И я увидела. Он стоял в дальнем углу зала рядом с Ксю. И улыбался ей.

И снова как в тот раз в классе что-то рвануло внутри, лопнуло. Наверное, именно так выглядит лопнувшее терпение. Я направилась к ним. Я еще не знала, что я скажу, что сделаю. Но у меня не было выбора. Нет, был. Можно было просто сразу уйти, прямо сейчас – увидев это, развернуться и уйти навсегда, от боли, от отчаяния, от бессилия, ведь меня никто не держал. Но я не смогла. Видеть их вдвоем, когда я ждала уже даже не чуда, а просто удобного случая попрощаться, было невыносимо. Во что бы то ни стало их надо разлучить прямо сейчас. Пусть он не со мной, но и не с ней.

– Можно тебя на минуточку, – слова родились вдруг.

Ромка обернулся, и его улыбка сменилась удивлением:

– Да?

– На минуточку.

Он замер. Потом повернулся к Ксю:

– Я сейчас… – улыбнулся он ей, продемонстрировав свою ямочку на щеке.

– Выйдем на улицу?

И он молча пошел за мной. На улице мы повернули за угол, туда, где я только что ждала его и где никого не было.