Читаем Монсегюр. В огне инквизиции полностью

Монсегюр. В огне инквизиции

Татьяна Ивановна Семёнова , Татьяна П. Семенова

— Мы проклинаем всякую ересь! — выкрикнул он. — И не позволим, чтобы на христианском кладбище покоились отступники и даже заподозренные. Церковь возложила на меня долг исторгнуть плевелы, павшие на ниву Господню! Твой отец подозревался в ереси. Он пускал себе в дом недостойных, катаров и вальденсов, вёл с ними беседы. Его видели вместе с Бертраном Мартеном, этим исчадием ада, которому после смерти гореть в дьявольском огне!

Голос Арнальди зловеще разносился по всему кладбищу.

— Это клевета, — срывающимся голосом попытался возразить обвиняемый. — Мой отец был истинным католиком.

— Наглая ложь! — жёстко оборвал его Арнальди. — Я сам свидетельствую против него. Шесть лет назад твой отец избежал наказания праведного суда. Теперь же настали другие времена. Никто не уйдёт от возмездия. Ты похоронил отступника, и теперь собственными руками должен вырыть его труп из могилы. Сверх того, именем Бога Всемогущего, Отца и Сына и Святого духа, властью апостольской и нашей, мы, посланные сюда вершить суд, отлучаем тебя от Церкви!

Арнальди передал стражникам лопату, и те сунули её в руки несчастного.

— Копай! — Лицо инквизитора было непроницаемо. — И пусть все видят твоё унижение.

В толпе раздался слабый ропот. Арнальди суровым взглядом обвёл присутствующих.

— Кто хочет вступиться за еретика?

Сразу наступила гнетущая тишина. Только всхлипывания какой-то женщины нарушали её.

— Копай! Чего медлишь? — повторил инквизитор. — А завтра утром мы прилюдно на площади сожжём останки твоего отца.

Юноша замер на мгновение, затем неожиданно гордо выпрямился и выкрикнул:

— Вы разбойники! Покрыли кровью и пеплом весь Лангедок! Это вас надо жечь на костре! Это вы еретики и безбожники! О благородная Тулуза! Каким позорным людям Бог предал тебя!

Арнальди задохнулся от гнева.

— Схватить его! — закричал он.

Стража бросилась к юноше, но тот, махнув лопатой, ловко увернулся от воинов и с криком «Будьте вы прокляты!» кинулся в самую гущу народа. Воины, расталкивая локтями людей, рванулись за ним. Кто-то из толпы сбил одного из стражей на землю. Началась неразбериха, толкотня. Арнальди кричал:

— Задержите мерзавца! Ему не уйти от наказания!

В руках воинов блеснули мечи. Они попытались расчистить себе дорогу, но в этой сутолоке невозможно было пробиться: люди то ли нарочно, то ли просто в сумятице теснились, не давая солдатам прохода. Юноша тем временем оказался уже позади толпы. Кто-то вслед крикнул: «Беги, Анри! Беги, парень!»

Пьер, наблюдавший за всем этим, конечно, не мог предположить, что произойдёт дальше. Оказавшись рядом, беглец выхватил из его рук поводья, ловко вскочил на коня и стремительно поскакал вглубь кладбища.

— Стой! Ты куда! Это мой конь! — отчаянно закричал Пьер и кинулся вдогонку.

Он бежал изо всех сил, спотыкаясь о камни и кочки, пытаясь настичь удиравшего на его коне наглеца. Следом бежали воины, что-то кричали. Преследование продолжалось долго. Уже кладбище осталось позади, начался лес. Голоса крестоносцев стали еле слышны, а Пьер всё бежал и бежал, ориентируясь на звук. В сгустившейся темноте уже невозможно было разобрать, где всадник. Одежда Пьера промокла, разодранные о ветки руки и лицо неприятно саднили. Сердце билось так, будто хотело вырваться наружу. Споткнувшись в очередной раз о какую-то корягу, он упал. Подняться уже не было сил. Пьер лежал в тишине на холодной мокрой земле и вслушивался в звуки. Только ветер гудел, шевеля верхушки деревьев. Неприятный озноб пробежал по всему телу. Пьер почувствовал, что продрог до костей.

— Вот ворюга! — вслух выругался он, медленно поднимаясь с земли. — Как я теперь без коня? И где он теперь, мой верный Ворчун?

Ему вдруг стало невыносимо жаль, что он не увидит больше своего любимого коня. Забавное имя Ворчун он сам ему придумал: конь всегда, даже когда был ещё жеребёнком, смешно фыркал, если что-то не нравилось. Это веселило Пьера. А вообще конь был покладистый, не пугливый и очень выносливый. И окрас у него был необычный — чубарый.[4] Несколько раз его пытались перекупить, но Пьер не дал: Ворчун был для него не просто конём, а другом, понимающим хозяина с полуслова. Такого обидно терять. Но, может, ещё удастся выйти на след похитителя?

Пьер огляделся. Вокруг, кроме тёмных силуэтов деревьев, ничего не было видно. Куда его занесло? Он взглянул на небо, затянутое свинцовыми тучами. Свет от луны еле пробивался, а звёзды не проглядывали.

— Куда идти-то?! — выкрикнул Пьер в темноту.

Но ему никто не ответил, только сонная птица испуганно перелетела с ветки на ветку или, может, белка шмыгнула выше по сосне, напугавшись неожиданно громкого звука.

— Надо двигаться, а то замёрзну, — вздохнул Пьер и побрёл наугад, надеясь выйти на дорогу или тропинку.