Монсегюр. В огне инквизиции

Время шло, но душевные раны не затягивались. Анри всё больше и больше уходил в себя. Пьер, который не мог больше смотреть на терзания друга, решил во что бы то ни стало вывести его на разговор, вернуть из мира прошлого в мир настоящий. Но как найти нужные слова, простые и убедительные? Как подобрать ключ к двери, которая не хочет открываться? В памяти Пьера всплыли слова его отца: «Трагедия для сильного духом — почувствовать физическую немощь, но не меньше переживает и сильный телом, чувствуя, как падает духом».

Пьер нашёл друга в саду. Тот, как всегда, сидел на излюбленной скамье и слушал пение иволги.

— Послушай, Анри, — начал Пьер, — ты думаешь, что своими терзаниями сможешь изменить прошлое? Время и место смерти каждого человека предопределены. Никто не может избежать предначертанной судьбы.

Анри молчал. Он даже не взглянул на друга.

— Грех так предаваться скорби. Ты не даёшь душе Мигеля уйти на Небо, держишь её около себя.

Анри бросил на друга тоскливый взгляд, но ничего не ответил. Отвернувшись, он снова погрузился в свои мысли.

Пьера просто убивало это молчание. Выдержав паузу, он сделал новую попытку:

— Я знаю, ты во всём винишь себя. Но это не так…

При этих словах Анри вдруг сорвался:

— Да! Я виню себя! Стоит мне вспомнить, как его тело лежало бездыханным… Сердце вырывается из груди… Только сейчас я понимаю, кем был для меня Мигель. Настоящим другом. Больше, чем другом. Он искренне любил меня… Господи, за какие грехи Ты наказал меня так жестоко? — Он вдруг перешёл на шёпот. — Или, может быть, нами уже правит не Бог, а дьявол? Уже пришёл Антихрист? Он и погубил невинное дитя руками его приспешников? — В его глазах блеснул странный огонёк. — Что сказано у Иоанна? «.. Даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу…»[117]

— Послушай, Анри, оставим божьи дела Господу. И потом, ты никогда не задумывался над тем, что предсказываемое царствие Сына Тьмы есть часть Божественного плана, который как раз и заключается в том, чтобы отделить «агнцев от козлищ»? Живи по слову Господа и не думай о Сатане. Иначе он проникнет к тебе в душу.

— Моя душа теперь закрыта для всех. Никто не проникнет в неё. Даже Сатана. Потому что там царствует скорбь и ему просто не хватит места. Я не прощу себе никогда смерти Мигеля.

— Это напрасные терзания, — жёстко произнёс Пьер. — Мигеля уже не вернёшь. Ты не должен впадать в отчаяние. Ты должен быть сильным…

— Мигель, этот мальчик, совсем ещё ребёнок, спас меня от смерти, когда мы убегали от инквизиторов, помнишь?

— Конечно, помню, — кивнул Пьер.

— Мигель заботился обо мне. Помнишь, как он искал травы, чтобы излечить мою раненую руку? А как он преданно служил мне! Мы знали друг друга всего полгода, но мне теперь кажется, что всю жизнь. И в Авиньонский замок он поскакал, чтобы быть рядом… Зачем я взял его с собой, зачем согласился на его уговоры? Да, я виноват! Виноват в том, что рисковал его жизнью… Нет, ты не понимаешь!

Он махнул рукой и замолчал.

— Ты не можешь винить себя за чужое преступление! — уже громко выкрикнул Пьер. — Ты, наверно, забыл свою клятву на могиле Мигеля?!

Анри с минуту молчал, а затем взглянул на Пьера, и в его потухших глазах вдруг промелькнул огонёк жизни.

— Да, ты перестал жить надеждами! — Пьер уже не мог остановиться, он кричал почти во весь голос. — Живёшь лишь воспоминаниями, боишься настоящего, сегодняшнего дня! Выходит, ты трус! Запомни, твой страх — это источник храбрости для твоих врагов. Ты поклялся отомстить за смерть друга. А что на деле?! Где прежний Анри?! Его нет!

Пьер развернулся, чтобы уйти, но Анри остановил его:

— Подожди, — тихо сказал он. — Сядь рядом.

Он долго молчал, затем произнёс:

— Ты прав. Я не знаю, что со мной. Хочу быть сильным, но не могу. Говорю, что в душе нет места дьяволу. Но, видно, лукавлю. Чувствую, будто демон держит меня в своей власти и заставляет всё сильнее и сильнее терзаться. Он почти сломил меня… Да, ты прав! Ты во всём прав! Я должен быть сильным! И знаю, что должен делать.

— Что? — не понял Пьер.

Анри облегчённо вздохнул, будто сбросил с себя непосильную душевную тяжесть, и сказал:

— Я буду учиться слушать Ангела.

— Слушать Ангела? — Пьер растерялся.

— Да. Я знаю, он всегда рядом со мной…

Пьер тревожно взглянул на друга.

— Я не понимаю тебя.

— Поймёшь потом.

Анри решительно встал и прошёлся по дорожке сада, обдумывая что-то, а потом уселся снова на скамью и сказал уже не таким бесцветным и печальным голосом:

— Я кое-что покажу тебе.

Он вытащил из-за пазухи кинжал и протянул Пьеру.

— Этим ножом был убит Мигель.

Пьер взял оружие в руки и стал рассматривать. Красивый кинжал. Изогнут по-восточному, с витиеватой ручкой, украшенной золотым дискообразным набалдашником. На одной стороне диска был выбит знак: крест с раздвоенными концами. А на другой — буква «М».

— Это крест тамплиеров, — пояснил Анри. — А буква «М», вероятно, означает имя владельца. Жаль, что нет ножен. По ним я мог бы больше узнать о хозяине кинжала.