Монтенегро

– Катя, – решила развить тему Ксения, – всё по дому делает сама. Я прошла такую школу жизни и хочу, чтобы моя дочка, когда она окажется в отдельной квартире, всё могла сделать. Это в моём доме есть уборщица и повариха, а Катеньке придётся и готовить, и убираться самой.

Губы юной девушки сложили нечто вроде фразы «Скорее бы», но беззвучно. Мастер едва заметно кивнул.

– Как только ей исполнится восемнадцать, девочку надо отделять. Возможно, она даже поедет учиться за границу, когда определится, чем же она хочет заниматься. Она и тестировалась, и проходила тренинги – пока эта задача у неё не решилась.

Ксения старательно выговаривала «она», отделяя себя от дочери. «В моём доме». Нет, она, конечно, не выставляла Катю вон. Она просто давала ей свободу, отпускала её – как и должна сделать любящая мать, да ещё и коучер.

– Не всё, конечно, получается. Но я рассказываю, что раньше люди жили совсем не так, и предлагаю Катерине ценить ручной труд и уметь его выполнять. Тренируя мозг, не забывай о руках, – немного напыщенно выговорила Ксения.

Мастер уже понял, что перед ним сидит разработчица собственной педагогической теории воспитания и результат первого применения этой теории. Увиденное настораживало.

– Ну а ты, – Мастер обратился к Кате, – что ты скажешь?

– Я чего. Я с мамой во всём согласна. – Фраза прозвучала на диво отрепетированной.

* * *

– Котёнок! Котёнок, мама! Он совсем маленький, его надо кормить из пипетки. Я выкормлю его, пусть хотя бы пару недель подрастет…

– Я не понимаю, зачем ты его сюда принесла, вообще. У нас чистый и правильный дом, если хочешь животное – возьмём в нормальном питомнике. Я вкладываю в жильё большие средства, а чем больна эта зверюшка? В общем, собирайся.

– Ты же не выбросишь его?..

– Ни в коем случае. Но твоя неосторожность будет мне стоить денег.

Катя полчаса прорыдала в машине над коробкой с котёнком. Совсем маленький, с прижатыми ещё ушками, он открывал розовый ротик и попискивал. Держать у пушистого тельца руку мама запретила.

В приюте для животных было душно, вонюче, но просторно. Клетки, клетки – в несколько ярусов, и вольер для собак снаружи.

Ксения говорила с владелицей приюта, одетой очень просто и бедно, передала небольшой конверт с деньгами и велела отдать коробку с малышом. Катя успела заметить, как приют называется.

Дома мать посадила Катю за компьютер и велела прочитать всё про лишай, токсоплазмоз и глистов.

На следующий день Катя ушла как бы в школу, но на самом деле поехала в приют. Открыла другая девушка, тоже в очень простой и заношенной одежде. Она нашла запись в вечерней книге дежурств, пошла искать котёночка, чтобы показать Кате, как он провёл ночь, – но Катя нашла малыша сама.

Мёртвый, он лежал в корзине для бумаг.

– Таких маленьких очень сложно выходить, – с сожалением сказала девушка. – Несколько суток надо с ними, как с грудными детками. У нас некому. Положили бутылки с горячей водой, напоили и ушли.

Катя смотрела на тельце в корзине.

«Пусть хотя бы пару недель подрастёт».

– Спасибо.

Катя ещё успела на последние два урока, которые просидела молча.

Лишай, токсоплазмоз, глисты.

* * *

– Пижамная вечеринка?

– Ага! У Лены. Будут Вика, Марина…

– В соседнем подъезде? А потом?

– Ну, у Лены большая квартира, можно там лечь спать… а могу прийти домой, папа Лены меня проводит. – Катя уже знала, чем закончится разговор.

– Мне кажется, – тон Ксении был очень задушевным, – что мне пора уделить тебе больше времени. Мы поговорим сегодня про этикет, про современный этикет. Ты не просто девочка. Ты моя дочь, дочь бизнесмена, успешного, между прочим. Поэтому ты сейчас сядешь и кое-что почитаешь, а потом расскажешь мне, что ты усвоила. И завтра контрольная, позволь напомнить. Почитаешь, что я скажу, и затем повторишь уроки. И если хватит времени, потом можешь немного поиграть в планшет. Я берегу твои глаза.

– Хорошо, можно я возьму сока?

– Нет. Сахар в это время суток уже нельзя. Возьми зелёный чай.

– Я ненавижу зелёный чай, – губами выговорила в пространство Катя, когда мама отвернулась.

* * *

– Твои алименты – это три копейки. Пока ты не сможешь давать дочери нормальные средства, ты не увидишь её.

Позже Катя подошла к маме.

– Но я хочу видеть папу… он всегда зарабатывал меньше тебя, но он… мой папа. Можно, пожалуйста, мы всё же повидаемся в эти выходные? Я скажу, что ты разрешила. Или что я ушла тайком. Я очень соскучилась.

– Катя. – Ксения отложила все свои дела и села рядом с дочкой, взяв её за руки. – Послушай. Твой отец – ничтожество. Я… покинула брак без единой шубы. Золото – только то, которое я сама себе купила. И машина. Я создала наш дом вот этими руками. У нас уже совсем другие стандарты. Не такие, как у папы. И тем более как у его новой… семьи, назовём это так.

– У него другие, – со слезой в голосе прошелестела Катя. У папы была собака и два кота, а у его маленького сына имелся собственный хомяк.

Это были совсем другие стандарты.

Чтобы не быть прикованной к планшету круглосуточно, поглощая знания, навязанные матерью, Катя научилась скрываться внутри себя.