Монтенегро

„Стремление достичь чего-либо ради собственной гордости или тщеславия может оказаться мощнейшей движущей силой в человеке, и вместе с тем мы должны уметь отличать истинно творческие побуждения от желания успеха. Очевиднее всего это проявляется, когда люди ставят перед собой почти невозможные задачи, как, например, покорение Эвереста или одиночное кругосветное плавание. Отваживающиеся на такие поступки люди обладают огромным запасом сексуальной энергии, и, вне всяких сомнений, в подобных устремлениях может присутствовать элемент творчества.

Когда сексуальная энергия расходуется на внешние цели, это может служить источником воодушевления для других людей, а сам человек убеждается в возможности преодолевать себя. Это положительное и творческое использование сексуальной энергии. Тем не менее при ближайшем рассмотрении оказывается, что слишком часто подобные поступки не вносят никакого реального вклада в благосостояние человечества и, более того, способны вызвать у даже непосредственно не вовлечённых в это людей чувство человеческого превосходства, что, в свою очередь, может привести к бессмысленной ограниченности.

Вместе с тем сексуальная энергия может носить и разрушительный характер. От желания доминировать до разрушительной тенденции рукой подать. Причём это относится не только к происходящему между мужчиной и женщиной, но также к общемировым взаимоотношениям, поскольку секс и война тесно связаны между собой. Солдат всегда был секс-символом“».

«Действительно, именно внутренняя дисгармония ума, сердца и эроса порождает мощные выбросы сексуальной энергии, проявляющиеся в различной форме: от грубости и насилия над женщиной, стремления быть первым до желания власти над миром и уничтожения людей. Осознание всей глубины этих взаимосвязей сексуальной энергии позволяет по-другому посмотреть на проблему половых отношений».

Юля гордо, даже строптиво вскинула голову:

– Это не важно. Мужчина должен быть рядом как мужчина, а не как самец. Подумаешь, член, простите за такую откровенность. Мне всегда был важнее его социальный статус. Чтобы не было стыдно перед подругами… перед мамой. Доказательство, что я состоялась в жизни, – представительный мужчина. Представительный. Хороший костюм, часы, престижный новый автомобиль… дорогой парфюм и обязательно туфли… туфли…

Её взгляд упал на простые лёгкие парусиновые туфли Мастера. Она смутилась, снова ломая руки, комкая пальцы – будто хотела зажать в себе что-то неподдающееся, сломать именно его.

Свою прорывающуюся женскую суть. Требующую, взывающую к реализации уже сейчас, сквозь марево былых ошибок.

И ключевой из них является сознательное отрицание, исключение мужчины из жизни современной сильной женщины.

– Но вы же понимаете, – мягко сказал Мастер, – что этот путь внешней, внешностной оценки ошибочен. Расскажите мне, почему вы расстались с Максимом?

Юлия снова села и скрестила ноги, сжала руки – это была типичная поза закрытости.

– Он мне изменил.

И она начала рассказ.

Максим был заместителем начальника отдела кредитования предприятий в одном из крупнейших банков столицы. У него было всё, о чем говорила Юлия, – три высших образования, блестящая машина с будоражащим запахом кожи и новизны, лучшие туфли и прекрасная подборка галстуков, купленных в Милане. Он сразу завалил её букетами. Он склонялся над рукой Ольги Фёдоровны, демонстрируя безупречный пробор, и она кивала, одобряя элитный выбор дочери. Наконец-то достойный её исключительной дочери. Тот, с кем она наконец сможет реализоваться как женщина.

В постели он был нервно-быстр. Торопливо ласкал, коротко придавливал тренированным загорелым телом, кратко чмокал в губы и скорее бежал снова по многочисленным делам.

Так было и нужно. Юлии были приятны его ласки, ей нравилось обнимать своего мужчину, пахнущего дорогим одеколоном. Но бурный секс она всегда считала излишеством.

Попробовала поделиться своими мыслями о супружеском счастье с мамой. Ольга Фёдоровна подтвердила её мысли – тоже краем слова, откровенность в таких вопросах была немыслимой, рассказывать маме о телесных переживаниях – крайне неловко, даже постыдно. Тем более что она подтвердила мысли дочери: все эти бурные экстазы, которыми хвастались подруги, манерно закатывая глаза, взрослую серьёзную женщину заботить не должны.

Это другое. Это семья. Совместное имущество, совместный ребёнок, взаимная ответственность и тщательно выстроенный социальный имидж.

Всё изменилось, когда Максим остался без работы.

Это произошло в одночасье. Кризис, скоропостижная смерть банковской отрасли – повсеместные сокращения, немного интриг, и молодой, полный сил мужчина остался не у дел.

Свой «золотой парашют», который был не таким уж золотым, он, не спросившись Юлии, потратил на обновление машины. Старую, трёхлетнюю, поставил в трейд-ин, доплатил и совершенно внезапно взял роскошный пятилитровый внедорожник.

«Я буду ездить на нём на новую работу, – уверенно сказал он. – Найду за три дня».