Монтесума

В войне первого восхода солнца, прототипической войне против четырехсот мимиксоас, Мишкоатль и его три брата уподобляются двум ягуарам и двум орлам. Поскольку эту мифическую войну было весьма небезопасно изображать с формальным соблюдением деталей, — как организовать сражение четырех воинов, даже хорошо вооруженных, с четырьмястами безоружными пленными? — то жертвы обрабатывались по очереди. Это было названо испанцами жертвоприношением гладиаторов. Такая казнь считалась прерогативой самых храбрых и благородных. Обреченный, одетый в красно-белый плащ с нижней полой в виде ласточкина хвоста, что должно было служить напоминанием о боге Шине, облеченном в содранную человеческую кожу, привязывался к каменному жернову веревкой, обвивавшей его талию. Прежде всего ему давали напиться пульке, поскольку в мифическом повествовании мимиксоас были постоянно пьяны. Вооруженный фальшивым оружием — просто палкой или деревянным мечом без обсидианового лезвия — несчастный должен был обороняться от хорошо вооруженного воина-орла. Если он хорошо держался, то попадал к воину-ягуару, затем еще раз к орлу и опять пуару и, наконец, если было необходимо, ко всем четырем сразу или к одному — левше. Как только пленный актер получал серьезную рану и начинал падать, его хватали, гатили на жертвенный камень и вырывали сердце. Иногда, утверждается в текстах, он мог еще подняться и сделать несколько шагов. Затем его обезглавливали, обдирали, и исполнитель роли Шине надевал на себя его кожу.

Верхняя поверхность жернова часто украшалась изображением солнца. Вместе с тем, отверстие в центре жернова было как бы входом в преисподнюю, особенно если положить жернов на землю. Совершая жертвоприношение непосредственно на жернове, организаторы зрелища давали ясно понять, что каждый из участников жертвоприношения получает свою долю.

_{Сцена жертвоприношения гладиаторов. Codex Nuttall по Sejourne. 1981}

Жертва, впрочем, была сыном солнца и земли. Миф это совершенно определенно утверждал, а ритуал иллюстрировал. Повязанная вокруг талии веревка была пуповиной, связывавшей, жертву с матерью-землей и с дневным светилом. Что касается питания, то привязанная жертва была как бы початком кукурузы на стебле. Незадолго перед жатвой крестьяне надламывали верхние части стеблей кукурузы и наклоняли вниз — для того, чтобы во время дождя початки не намокали. Кроме того, «орлы» и «ягуары» сначала ранили жертву, чтобы она упала, а йотом уже подвергали ее смерти. Когда початок сорван, с него сдирают листья и относят вместе с другими початками в амбар. С принесенного в жертву тоже сдирают кожу. Наконец, сбор урожая кукурузы уподоблялся битве, поэтому перед началом жатвы крестьяне делали вид, что атакуют поле кукурузы так, как если бы оно было все занято неприятелем.

Во время праздника или сразу после него какую-то часть обреченных убивали дротиками для того, чтобы напоить кровью жертв иссохшую землю. В марте 1506 году именно зозольтекам выпала честь умереть и «сочетаться браком с землей» таким образом. Жертвенные убиения представляли собой массовые зрелищные мероприятия, на которые непременно приглашались традиционные враги. Чтобы укрыть от взглядов толпы, их прятали в павильонах из саиотовых листьев, поскольку они представляли собой атрибут Нашего Бога Носителя Кожи. Они сидели в креслах, украшенных перьями розовой колпицы, подобно воплощению бога Шипе в ритуальном представлении.

ПОЛУПОБЕДА ПОД ТЕУКТЕПЕКОМ

Зимой 1506–1507 гг. Монтесума решил проникнуть дальше в Оахаку и подчинить Теуктепек (Санта-Лусия Теотепек, Оахака, примерно в пятидесяти километрах на север от Пуэрто-Эскондидо). Объяснения Дюрана по этому поводу удивляют. Этот город, пишет он, восстал и заключил союз с Коагланом. Однако насколько нам известно, Теуктепек не был еще покорен. Кроме того, в отчете о проделанной кампании нет упоминания о Коатлане. Так что, возможно, Дюран допускает здесь неумышленно путаницу или просто, не зная причины этой войны, объясняет ее на основе обычного предположения.