Монтесума

Один батальон, составленный из наиболее храбрых воинов, начинает бой; затем к нему присоединяется все остальное войско. Яростный бой идет весь день — но не на равных. Противник бросает в бой в шесть раз больше людей, чем союзники. Как и в первый раз, они теряют много людей. Около 8200 человек, утверждает Тезозомок, не считая постоянно присутствующих в печальной статистике близких родственников императора — опять в количестве трех! К вечеру мешики предлагают остановить «славный рыцарский бой, поле которого усеяно цветами, драгоценными перьями — славной и радостной смертью среди цветов». Противник, который также достаточно измотан, считает, что забава действительно была хороша, но можно и передохнуть. Вернувшись в свой лагерь, мешики в волнении замечают: «Поле цветет мертвыми телами противников, и эти тела подобны красным розам в драгоценных перьях. Они скончались в такой радости, что сейчас они наслаждаются обществом наших предков и наших бывших королей в присутствии владыки загробного мира Миктлантекутли».

В Мехико Монтесума заливается слезами, спрашивая у добрых богов, что он мог сделать такого, что так их разгневало. Прием напоминал траурную церемонию. Нет пи фимиама, ни звучания флейт и морских раковин, ни цветов, ни радости. Напротив, все плачут. Жены погибших и раненых распускают волосы, избивают себя и громко причитают. Стоя у входа в Большой храм, Монтесума и chihua-coatl присутствуют при возвращении войск. Одетые в плащи из орлиных перьев, они в бесстрастной позе опираются на свои большие мечи. Воины проходят молча, направляясь прямо в храм для выполнения обычных церемоний благодарения. Затем начальники отправляются во дворец, чтобы доложить о ситуации. «Разве, — говорит Монтесума, — долг воина не состоит в том, чтобы победить или умереть? Сегодня победил противник, завтра можем победить мы. Смерть моих братьев бесконечно горька мне, но тот факт, что они пали защищая свою родину, окрашивает их в цвет их крови, в цвет их великого мужества. Их награда, их драгоценные камни и перья — это их высокие подвиги. Такая кончина желательна для каждого из нас, поскольку они не умерли, как женщины, мешая головешки в очаге. Напротив, они пали с оружием в руках. Они окрасили своей кровью цвета утренней росы и кровью своих противников цветы полей и лучи солнца, и я горжусь этим».

После торжественных похорон император выражает свое удивление по поводу того, что тлателольки не приняли участие в общем обряде. Объяснение оказывается простым: у них не было убитых. Они пугливы как олени, поэтому спрятались от противника. «Возможно ли это? — негодует Монтесума. — Будем ли мы спокойно наблюдать, как эти негодяи насмехаются над нами и развлекаются, видя как мы страдаем? Очевидно, эти предатели забыли, что они мои вассалы. Разве их обязанность состоит только в том, чтобы платить налоги?.. Отныне они будут поставлять мне рабов, как делают это другие провинции, а. когда мы отправимся на войну, будут идти отдельно и сражаться будут одни, без чьей-либо поддержки».

Когда эти слова передают тлателолькам, они просто не знают что делать. В большинстве своем они смиренно признают свою вину. Другие все же хотят вновь обрести свободу. Соотношение сил, однако, слишком неравно. Здравый смысл одерживает верх, и тлателольки решают умилостивить императора своими подвигами. Однако в течение целого года их не приглашают на императорские приемы.

Это было уже третье дело Тлателолько с начала его правления. Первый казус возник в связи с тем, что император потребовал от тлателольков четкой выплаты налога, который они обязаны были выплачивать после своего поражения в 1473 году, когда у них было установлено правление двух военных губернаторов по примеру других ненадежных мест; тлателольки эту обязанность по сути игнорировали. Второй инцидент произошел, когда пожар храма Тцонмолко вызвал ложную тревогу, а Монтесума ожидал нападения.

Претензии Мехико к Тлателолько были, вероятно, связаны с централизаторскими усилиями императора. Начиная с 1488 года одним из военных губернаторов был принадлежавший к королевскому роду Тлателолько tlacatecatl

Чихуапонокацип. В 1506 году он был заменен Йоллокуаницином, который, конечно, не принадлежал к королевскому роду. Одновременно в Тлателолько был прислан новый tlacochcalcatl, Ицкуауцин, «благородный и храбрый мешик». В этих изменениях выражена контрольно-интеграционная политика Мехико в отношении города-близнеца. Отношение Монтесумы к соседям является, впрочем, весьма последовательным. С одной стороны, он сеет страх, с другой — он обязывает и привязывает, как это было с его реформой установления дворянства. Кнут и пряник. Он находит и указывает вину, йотом привязывает к себе провинившегося своим великодушным прощением.

Итак, стремление к централизации, которое некоторыми в Тлателолько воспринимается без удовольствия. Отсюда все эти слабые попытки возмущения, подавляемые здравым смыслом.