Море и небо лейтенанта русского флота

В 10 часов 25 минут утра на флагманском корабле взвился боевой флаг, и сейчас же грянул первый выстрел. За головным тотчас же открыли огонь и остальные корабли. Быстро прицелившись, сосредоточили убийственный залповый огонь по батарее. Последняя же не отвечала. Вместе с тем настал черед и парохода. После первого снаряда, разорвавшегося под его носом, он выкинул белый флаг. Приостановили на время стрельбу. Повернув от нас, пароход спешно стал отходить к берегу. Но не так-то легко ему было уйти от наших снарядов, быстро настигнувших его и вызвавших пожар. Расстрелянный пароход выбросился на берег и взорвался. Это был, как предполагают, большой военный транспорт, вооруженный шестью 75-мм орудиями. Освободившаяся артиллерия тотчас же присоединилась к обстрелу батареи. Эльмас, засыпанный снарядами, был весь в дыму. В то время головной корабль перенес свой огонь на соседний форт Рива, лежащий несколько южнее Эльмаса. Через некоторое время присоединилась к обстрелу вся бригада, сосредоточив интенсивный огонь на ривских батареях. Между тем летчики, смело совершившие набег на неприятельскую территорию, произвели рекогносцировку босфорских укреплений, зорко следя за падением наших снарядов. Вернувшись назад, они донесли, что снаряды наши ложились хорошо.

До самого Золотого Рога не обнаружили ни одного военного корабля. На азиатском берегу по летчикам был открыт сильный ружейный и шрапнельный огонь, не причинивший, однако, никакого вреда. Один из наших гидропланов атаковал в проливе миноносец, сбросил бомбу, которая упала, разорвавшись за кормой. Бомба, сброшенная с гидроплана на Эльмас, разрушила здание у батареи, вызвав панику среди гарнизонных солдат. Тем временем, подвергнув форт Рива участи эльмасских батарей, перевели бомбардировку с азиатского берега на европейский, сосредоточив огонь на батареях, расположенных на мысе Панасе. Вскоре здесь раздались один за другим два оглушительных взрыва, поднявших громадные клубы дыма и говоривших за успешность падения наших снарядов. Европейские батареи тоже хранили молчание. Оставив Босфор позади и прекратив стрельбу, мы стали последовательно ворочать вправо на присоединение с остальным флотом, после чего обычным походным порядком, не спеша, отходили от берега».

Действительно все так и было… Утреннее солнце озаряло морскую даль, но со стороны турецкого берега быстро надвигался зыбкий туман, что сильно осложняло воздушную разведку. Гидроаэропланы все-таки выполнили разведку, но подверглись сильному ружейному и шрапнельному обстрелу противником. Проведя разведку пролива, авиаторы установили, что крупных кораблей в проливе нет. По результатам разведки линейные корабли «Три Святителя» и «Ростислав» открыли огонь по береговым целям в районе Эльмас, Анатоили-Фенер и Фенераки. На следующий день гидроаэропланы бомбили турецкие батареи и сбросили несколько бомб на турецкий миноносец. Следующие два дня гидроавиация продолжала держать Босфор под непрерывным наблюдением и вела корректировку артиллерийской стрельбы наших линейных кораблей.

Густые туманы, окутавшие устье пролива, мешали кораблям ударной группы продолжать обстрел турецких укреплений, поэтому маневренная группа и гидротранспорт «Император Николай I» в сопровождении крейсера «Память Меркурия» и миноносцев перешли к турецкому порту Зунгулдак. Крейсеры и эсминцы обстреляли промышленные и портовые сооружения, а гидротранспорт спустил на воду гидроаэропланы, которые успешно разбомбили турецкие суда, находившиеся в Зунгулдаке, и его порт, разрушив сооружения для добычи, промывки и перевозки угля и пристани. Турецкий флот целый месяц не показывался в Черном море.

К апрелю, после того как на флот поступили еще пять гидроаэропланов типа «FBА», Черноморский авиаотряд вырос до 18 аэропланов.