Море никому не расскажет

– Еще сорок минут, и мы будем там.

Морская погода в Ариале не была к нам гостеприимна. Небо как будто злилось, что его потревожила парочка приезжих. Но мне было все равно. Стоило шагнуть на песок и оглядеться, как сердце аритмично задергалось и потребовало больше кислорода. В морском воздухе его хоть отбавляй, только легкие были в шоке и сложно запускали дыхание. Место было тем самым. Здесь я видела смерть мальчика. Ныряла в эти воды и барахталась в ледяной пучине. Вдалеке справа виднелся небольшой дом. Я сразу рванулась к нему, совсем позабыв про Тео.

Впереди вырисовывалась заброшенная постройка. Очень похожа на дом, доставшийся мне от Эрика, но только здесь была максимальная приближенность к морю. Никакого страха, только желание выяснить правду. Меня затягивала мрачность момента.

Я ворвалась в дом и через маленький коридор помчалась в дальнюю комнату, будто знала, куда идти. Ничего не заперто, вокруг пыль и минимум мебели. Ноги несли меня, пока не остановились в детской комнате. Именно в ней я встретилась с утонувшим ребенком. Только теперь здесь не было никаких игрушек. Старая кровать без матраса и подушки. Красивая лампа тоже отсутствовала.

– Вы рисковая! – ворвался Тео за мной. – На всякий случай я обежал территорию вокруг.

Я все еще оглядывала помещение:

– Это его комната…

– Чья? Эрика?

– Эрика, который совсем не Эрик, ну, вы же понимаете…

– Наверно, да.

Я не знала, что делать дальше. Прогремел гром, и дождь стеной закрыл все пляжное пространство, заперев нас здесь.

– Придется задержаться. Пройдусь. Вдруг тут укрылись местные бомжи, – произнес Тео и отправился исследовать дом.

Из комнаты вела вторая дверь. За ней билась посуда, когда я была здесь в своем видении. Сейчас она не заперта.

Странное расположение. Из детской был выход в большую родительскую спальню. Темно-коричневые обои с изображением маленьких ласточек. Вдоль левой стены располагался огромный сервант. Судя по прозрачным дверцам, здесь когда-то сверкала красивая посуда. А может, некрасивая. Наверно, она разбивалась во время семейных скандалов Голдов. Посередине валялся мятый ковер с полосатым рисунком. В правом углу кровать, поломанный ночник на узкой тумбе. Посередине центральной стены – огромное окно с разбитой форточкой. Ветер закидывал через него дождевые брызги и будто визгливо матерился на меня за проникновение в чужое пространство. Не думаю, что стоит уточнять по поводу пыли. Она покрывала все.

Мрачное небо не давало свету проникать в дом, да и на пляж, поэтому я не сразу разглядела, что мятый ковер прикрывает дверцу в полу. Маленький погребок. Интерес заставил меня дернуть его ручку. Внутри лежала небольшая книжица с потертыми и заплесневелыми страницами. Сырость нападала на нее много лет, но качество старых материалов так просто не возьмешь.

Я достала ее и села на кровать в углу. Из книжицы выпали фотографии. На одной молодая семья Голд с еще живым ребенком стоит рядом с этим домом. Солнце освещает их счастье и лжет о его продолжительности. На другой изображение, которое я уже видела, – Эрик, но не мой, с подушкой в руках. Та же подпись на месте.

Другие фото молодых супругов меня не особо интересовали, и я отложила их в сторону. В обложку книжицы также был вложен желтый конверт. Внутри лежало письмо, написанное красивым ровным почерком:

«Уважаемая семья Голд! Мы знаем о вашей трагедии и приносим самые искренние соболезнования. Этой утрате нет никакого объяснения, но пути Господни неисповедимы. Мы молимся за душу Эрика каждый день. Вы дороги нам, как самые близкие люди, как семья нашего прихода. Никто другой так, как вы, не посвящен в христианскую истину, и никто не чтит так божьи заповеди, как вы.

В этот роковой период вы наверняка опустошены и ослаблены. Никакие мольбы об утешении не успокоят скорбь по сыну. Этот славный малыш сейчас в руках архангелов, которые наверняка заботятся о его чистой душе и водят по райским садам. Подумайте о его последующем пути. Теперь он там. В лучшем мире. Ему хорошо. Думайте о том, как он с небес смотрит на вас и посылает свою детскую любовь. Ощутите ее и наполнитесь ею.