Море никому не расскажет

Воздух выкатился из меня бульканьем, глаза защипало. Когда я их открыла, то опять оказалась в море. На этот раз не очень глубоко. Одежда тянула вниз, но я все-таки выплыла на поверхность. На берегу настоящий сын Голдов играл около бушующих волн. Сцена, которую я уже видела, только с другого ракурса. Снова придется наблюдать гибель ребенка…

Море проглотило его очень быстро. Тело попыталось рвануться вперед, но меня хватило на пару движений. Справиться со штормом просто невозможно.

Я почувствовала резкое прикосновение к ногам и рывок. Меня что-то утащило под воду. Дергая ногами и руками, я все-таки смогла вынырнуть вновь и глотнуть воздуха. Второй рывок! Скользкие прикосновения. Барахтанья и жажда кислорода не давали разглядеть ничего вокруг. Что-то начало ползти по мне, хватая за разные части тела. Поверхность воды удалялась. Чужие руки схватили мое лицо, и я увидела перед собой только что утонувшего мальчика. Его глаза сделались полностью черными, а рот выпустил гортанный рык и поток пузырей воздуха. Звук усиливался и отдавал вибрацией в моей груди. Мощнейший толчок, и я глухо вдохнула воздух, уже лежа на больничной каталке.

– Очнулась! Уберите дефибрилляторы! – звучали приказы женщины в белой медицинской маске и колпаке, склонившейся надо мной. – Везите ее в операционную. Придется удалять плод. Пока все очень плохо!

Глава 15

Не мама

Мы так боимся смерти. В страхе перед неизвестностью фантазируем о всяких вариантах продолжения пути по просторам неизвестности. Принять свое будущее отсутствие, исчезновение, мертвую тишину и пустоту для человека практически невозможно, поэтому он сочиняет некий сиквел своей киноленты, который абсурдно наступает после конца. Факт финала кажется невероятным.

Готовность сочинять всякие сказки, лишь бы объяснить себе окончание жизни и подтвердить важность своего Я, пробуждает множество фантазий. Если собрать все версии того, что происходит после смерти, получится самая большая книга в мире. Выбирайте вариант, наиболее близкий вам!

Я всегда верила в Бога, хоть и не была религиозной. Только выбрать одну теорию о существовании в другом мире после кончины так и не смогла. Сейчас, медленно открывая глаза, я стала понимать, что будто умерла на какое-то время. Меня не было, как и моего сознания. От этого никаких ощущений. Не было информации от внешнего мира и связи с ним. То самое ничто и нигде. Без боли или кайфа, без всего… Вот так выглядит смерть?

Правая рука дернулась, чтобы потереть разболевшийся лоб, и застыла рядом с телом. Кожаные ремни держали меня прикованной к больничной кровати. Тело болело, причем я не понимала, где конкретно.

– Это чтобы вы не сбежали! – произнес Брайан Рид, стоя в углу палаты в позе супермена.

Его кулаки, упиравшиеся в стройную талию, держались наготове – вдруг я волшебным образом порву ремни и брошусь на него. Только сил не было даже на разговоры. Сильнейшая жажда проснулась во мне одновременно с мучительной болью внизу живота. Я не кричала, потому что просто не могла.

Комната немого пошатывалась, пока Брайан подходил ко мне. Он встал с левой стороны, загородив своей фигурой солнечный свет из окна, и произнес:

– Я не отстану ни при каких условиях! Вести это дело доставляет мне огромное удовольствие, потому что прибивать к стенке таких тварей, как ты, – высшая форма справедливости! Никто не смеет нападать на честных представителей правопорядка. Ты признаешься мне в покушении на Теодора.

Холод зажал меня в крепкие объятия, отчего кожа стала неприятно пульсировать. Страх потек внутри вместе с кровью. Меня никак не трогали обвинения – в свою причастность к состоянию Тео я не верила. Но эта фраза: «…прибивать к стенке таких тварей…» Она возродила в воспоминаниях недавнюю картину, где труп лисы действительно кто-то прибил к стене моего дома. Я действительно должна сейчас поверить в то, что это оговорка?

Брайан склонился к моему лицу и пригрозил:

– Если ты мне ничего не скажешь, я устрою еще один поход в реанимацию.

Мое дыхание участилось, а лицо задрожало. Следователь поставил стул напротив кровати, развернул его к себе и сел, облокотившись руками на спинку.

– Ты ведь не симулировала. Подделать кровотечение невозможно. И этот ребенок… Я бы тебя дожал, вытащил признание. Не повезло, но ничего. Пока Теодор восстанавливается, у меня есть время довести дело до конца. Теперь-то ты не беременна, обмороки не прервут наш контакт.

Боль отозвалась везде! Меня начало скручивать. Неконтролируемые конвульсии резкими взрывами потрошили ноги и руки. Начались хаос и брань. Замелькали белые халаты. Колющая боль в плече и все остановилось.