Морской лорд. Том 3

Я забрал оброк и узнал от Фулберта последние новости. Оказывается, герцог Генрих снова зовется принцем, потому что в январе высадился в Англии с небольшим войском и возобновил войну с королем Стефаном. Они встретились возле Мальмсбери, но сражения не было. Шел проливной дождь, и бароны короля не захотели воевать. Поскольку Стефан предложил противнику короткое перемирие, дело было, скорее всего, не в дожде, а в баронах. Потому-то король и отступил сразу к Лондону, что был не уверен в своей армии. Принц Генрих занял Мальмсбери и отправился на север, на соединение с войском графа Честерского, чтобы потом продолжить победное шествие по западным и северным графствам, собирая под свои знамена всех, кто готов был ему служить. На этот раз денег у него было много. Не мало было и желающих послужить ему.

В Бристоле Вильям Фиц-Роберт, граф Глостерский, пребывал в дурном настроении. Воевать он не хотел, но все равно считался сторонником принца Генриха. Его ждало наказание с обеих сторон, если в ближайшее время не определится, с кем он? С горя граф Вильям закупил все вино, привезенное моими бригантинами, поэтому я дал ему дельный совет:

– Евстахий на троне – это продолжение гражданской войны, которая тебе не нужна.

Я собрал оброк и договорился с графом Глостерским, что отслужу за его маноры принцу Генриху. Получится, что Вильям Фиц-Роберт поддерживает его, но в тоже время не участвует в боевых действиях, а мне, как догадываюсь, все равно придется служить все лето. Не думая, что война закончится быстро.

В Беркенхеде меня уже ждали гонцы от графа Честерского и лорда Болингброка с призывом прибыть на службу с максимально возможным количеством рыцарей, сержантов и пехоты. Неделя ушла на сбор отряда и подготовку к походу. Со мной пошли семь рыцарей с оруженосцами и слугами, две сотни сержантов и почти три сотни лучников. Оруженосцем рыцаря Тибо Кривого был Ричард де Беркет, оруженосцем рыцаря Джона – Роберт де Беркет. Обоз составляли два десятка кибиток и телег.

Я присоединился к армии принца Генриха в злосчастном Вустере. Этот город так устал от войны, что сдавался каждому, кто с отрядом больше сотни человек подходил к его стенам. Половина домов в городе была пуста, В том числе и тот, который ограбил я и примкнувшие ко мне рыцари, двое из которых – Тибо Кривой и Гилберт – были теперь моими вассалами. Тогда у меня почти ничего не было, считал за счастье получить манор. Теперь есть все, что хотелось. Дальнейшие перемены могут быть только к худшему.

Принц Генрих обрадовался моему прибытию. Да и как не обрадоваться увеличению армии на пятьсот человек? До моего прихода под его командованием были всего около шестисот рыцарей и тысячи две пехоты.

– Назначаю тебя коннетаблем! – произвел он меня в маршальское звание.

Жаль, что я получил это звание вместе с привилегиями не в двадцать первом веке. В двенадцатом маршалом был всего лишь командир отряда численностью от пятисот человек.

В лагере принца я встретил Роберта де Бомона, графа Лестерского, и его двоюродного брата Рожера де Бомона, графа Уорикского, – тучного пятидесятилетнего мужчину с нездоровым, красным лицом. Всего года три назад оба были активными сторонниками короля Стефана. Вустер принадлежал Галерану де Бомону, который первым перешел на сторону Генриха, чтобы сохранить нормандские владения. Король Стефан попробовал отобрать Вустер у Галерана – и заимел еще двух влиятельных врагов.

– Какими судьбами?! – шутливо спросил я, поздоровавшись с ними.

– Прискакали на запах победы, – честно признался Роберт де Бомон. Прискакал он на подаренном мною арабском скакуне с белым «крестом» на голове.

– Вовремя, – похвалил я.

– Принц вернул мне нормандские владения, кроме тех, что были отданы тебе. Вместо них мне предложили другие. Можем поменяться, – сообщил граф Лестерский. – Или ты предпочитаешь получить в Англии?

– Именно так, – ответил я. – Где-нибудь поближе к моим владением.

– Могу предложить сеньорию Эшби – замок и двенадцать маноров, – сказал Роберт Лестерский.

Эти двенадцать маноров наверняка приносят такой же доход, как десять нормандских, так что обмен был равноценным. Располагались они в Лестершире на границе с владениями графа Честерского – заклятого друга де Бомонов. Так что, обменяв их, граф Лестерский еще и немного облегчал себе жизнь.

– Думаешь, Ранульф де Жернон не сдержит условия договора? – поинтересовался я.

– Всяко может быть, – ответил Роберт де Бомон.

– Что ж, меня такой вариант обмена устраивает, – согласился я.

Эта сеньория будет неплохим приданным для моей дочери Керис. Шусан перед походом напомнила мне, что пора подумать о муже для девочки, которой уже двенадцать лет. Наверное, пора, если учесть, что шестнадцатилетние считаются старыми девами. Вот бы сюда борцов с педофилией из двадцать первого века!