Морской волк. 1-я Трилогия (СИ)

— Тихо! — говорю Андрюхе, тоже дернувшемуся, заметил! — не бежим. Сейчас медленно, на берег, будто по своему делу. А вы (это морячкам) — быстро к дежурному, и по тихому, караул в ружье! Мы шпиона пошли брать — но вдруг он не один? Паранойя конечно — но лучше так. Потому что я бы на месте шпиенов, обязательно посадил бы снайпера, где-нибудь на крыше. Или пару автоматчиков в прикрытие, за тем самым углом. Откуда это, на режимном предприятии? Ну, если тут всякие мутные с фотоаппаратами ходят, так вполне могли и эмпэшку пронести, или винтарь с оптикой. А почему не бежим поначалу? Элементарно, Ватсон — если он увидит бегущих за ним, что он сделает, свернув за угол? Сделает ноги — и максимально быстро. А так — есть шанс, что пойдет не спеша, чтоб внимание не привлекать. И значит — мы его догоним. Ползем по трапу — стараясь смотреть туда, лишь боковым зрением. Тип подошел к углу — на старт, внимание! — вот он скрылся, нас не видит — марш!! Стометровку пролетели, если не на олимпийский рекорд, то отстав совсем немного. При этом, я еще на бегу выдираю из кобуры «Стечкин». Возле угла, резко ухожу вниз, перекатом — если там кто-то и ждет со стволом наготове, ему потребуется доля секунды, снизить прицел, ведь как обычно целятся пока, не видя, на уровне груди! Но сразу за углом нет никого, а вот тип тот — быстрым шагом удаляется, но метров двадцать до него, не больше! Нас увидел — рвет за какое-то строение. Не успеешь — мы быстрее, даю знак Андрюхе — прикрывай, я беру! Сначала ногой — затем рукояткой «Стечкина» по башке, легонько, чтоб не убить. В темпе обыскиваю тушку. Оружия нет — а вот фотоаппарат наличествует. У деда моего был похожий, «ФЭД», довоенного еще выпуска. «Лейка» — кажется такая была марка? Какой-то неправильный шпион — ни оружия, ни микрокамеры, ни ампулы с ядом в воротнике или во рту! А вот ксива есть — по-английски, матросская книжка? В карман! В морду — во, очухался! На нас смотрит с испугом — что странно, у настоящего шпиона уверенности должно быть побольше, знал же на что шел! Беру ему руку на болевой, вздергиваю на ноги. Тащу обратно, он орет. Причем не по-нашему. Англичанин? Вообще-то знаю — у дальней стенки, транспорт британский стоит, из «восемнадцатого» конвоя, что-то ему понадобилось починить-наладить. Так это — почти через весь завод, что тут матросу с него делать, да еще с фотоаппаратом? Так что версия «заблудившийся турист» — не катит однозначно. Орет-то!

— Ай эм сорру! А эм инглиш! И еще чего-то — короче, вопит, что он просто, мимо шел, и просит известить своих. Ну, мы тоже не вчера родились.

— Тихо, фриц! — отвечаю ему на английском же — тебе нравится под британца косить? Или все ж по-немецки будем? Орет, что он не немец, а английский матрос, и это вообще, ужасная ошибка. Ну-ну!

— Слушай, фриц, нам твоя легенда — по барабану. Нам приказано — всех вас в НКВД, пусть там и разбираются. Мне же за тебя — еще и медаль дадут. Только знаешь — нам ведь не сказано, обязательно доводить вас туда целыми. Чтоб показания давать — языка достаточно, а вот руки не нужны! Орет. Слава богу, в нашем времени, ментам эта техника обычно не знакома. Не нужно было бы тогда — дубинки тайком, «пресс-хаты» и прочее, чтоб арестованного разговорить. Конвоирование, рука на болевой, но не за спину (айкидошное «санке», кто знает), чуть сильнее нажал, чуть больше довернул — как минимум, разрыв связок, максимум — сложный перелом! И хрен кто что докажет — он сам вырывался, тащ командир! А если ведешь не спеша, доворачиваешь-нажимаешь постепенно — выходит самый настоящий походно-полевой допрос пленного, дешево и сердито.

— Ну не люблю я вас, фрицы! Тебе медленно руку сломать — или сразу? Все равно она тебе не понадобится — допросят, и в расход. Шпионов, знаешь, военнопленными никто нигде не считает. Орет — что он не немец, а матрос Том Райли с парохода «Эмпайр Баффин», что стоит сейчас на этом заводе. Его личность может подтвердить любой из экипажа — свяжитесь с ними, сейчас же, он британский гражданин, его личность неприкосновенна. А между прочим, народ уже собирается, на бесплатное кино. И наши тоже выскочили, морячки все с АК, Шварц и Рябой со снайперками, на крыши смотрят — не блеснет ли где прицел. Только тех нет, кто нужен больше всего — Тех Кого Надо. Хотя — вызвать уже должны.

— Слушай, фриц, или ты сейчас расскажешь, зачем ты фотографировал и кто тебя послал — или станешь одноруким. А насчет прикосновенности — так у нас тебе не Англия, у нас кого хочешь прикоснут, если надо. Короче, из воплей его я понял, что он действительно матрос с того парохода — но коммандер Дженкинс из их военной миссии попросил сфотографировать очень большую русскую подлодку. Вручил фотоаппарат — и обещал заплатить. Я не знал, что это противозаконно, мы же друзья, союзники, это недоразумение… — и прочая лабуда.